Глава 51. Облегчение решений — другие приемы
Как и у любого терапевта, у меня есть любимые мобилизующие приемы, выработанные за годы практики. Иногда я нахожу полезным подчеркнуть нелепость сопротивления, основанного на прошедших и уже необратимых событиях. Однажды я встречался с сопротивляющимся пациентом, застрявшим в жизни. Он упорно обвинял свою мать в событиях, которые произошли за десятилетия до этого. Я помог ему постигнуть всю нелепость его позиции, попросив его повторить несколько раз такое заявление: «Мама, я не собираюсь меняться до тех пор, пока ты не будешь обращаться со мной иначе, чем тогда, когда мне было восемь лет». Время от времени я использовал этот прием весьма эффективно (с вариациями в формулировках, само собой, дабы соотноситься с исключительной ситуацией пациента). Иногда я просто напоминаю пациентам, что рано или поздно они должны будут избавиться от жажды обладать лучшим прошлым.
Другие пациенты говорят, что не могут действовать потому, что не знают, чего именно они хотят. В таких случаях я пытаюсь помочь им выявить и проанализировать свои желания. Это может быть утомительным, и, в конце концов, многие терапевты просто устанут и захотят крикнуть: «Неужели вы никогда ничего не хотели?» Карен Хорни порой говорила, наверное, испытывая сильное раздражение: «Вам когда-нибудь приходила мысль спросить себя, что вы хотите?» Некоторые пациенты не чувствуют, что у них есть право желать чего-либо. Другие пытаются избежать боли утраты, избавившись от желаний. («Если я никогда не буду желать, я никогда больше не буду разочарован».) Третьи скрывают свои желания в надежде, что взрослые вокруг них смогут сами догадаться, чего им хочется.
Изредка индивиды способны осознать, что желание у них появляется только тогда, когда они лишаются чего-либо. Иногда я нахожу очень полезным для тех, кто запутался в своих чувствах по отношению к другому, представить (или изобразить в ролевой игре) телефонный разговор, в котором этот другой разрывает отношения с ним. Что они чувствуют в этот момент? Печаль? Обиду? Облегчение? Эйфорию? Можем ли мы в таком случае позволить этим чувствам поведать об их упреждающем поведении и решениях?
Порой я оживляю пациентов, которые колеблются в принятии решения, цитируя строчку из «Падения» Камю, всегда глубоко действующую на меня: «Поверьте мне, не брать то, чего не желаешь, — самая трудная вещь на свете».
Я испробовал много путей, чтобы помочь пациентам увидеть себя в более объективном свете. Как я узнал от моего супервизора, Льюиса Хилла, иногда оказывается очень полезным ход с изменением перспективы. Я привлекаю пациента в качестве своего собственного консультанта следующим образом:
«Мэри, я немного завяз в работе с одной из моих пациенток, и я бы хотел услышать ваш совет; наверное, вы сможете предложить что-нибудь полезное. Я вижу умную, чуткую, привлекательную сорокапятилетнюю женщину, которая говорит мне, что у нее абсолютно чудовищный брак. В течение долгих лет она планировала оставить своего мужа, когда ее дочь отправится в колледж. Это время уже давно пришло и прошло, но, несмотря на то, что она глубоко несчастна, она остается в той же самой ситуации. Она говорит, что ее муж не любит ее и вербально оскорбляет ее. Однако она не хочет даже просить его принять участие в супружеской терапии, так как решила оставить его и, если он изменится во время семейной терапии, ей будет сложнее сделать это. Но прошло уже пять лет с тех пор, как дочь оставила дом, а она все еще там, и ничего не изменилось. Она не начнет супружескую терапию и не уйдет от него. Интересно, тратит ли она ту единственную жизнь, которая у нее есть, на то, чтобы только наказать мужа. Она говорит, что хочет, чтобы он сам сделал ход. Она хочет застать его в постели с другой женщиной (или другим мужчиной — а она подозревает и это). И тогда она сможет уйти».
Естественно, Мэри быстро узнала в пациентке себя. Когда она слышит, как ее описывают со стороны в третьем лице, это может позволить ей прийти к большей объективности в своей ситуации.
Глава 52. Проводите терапию как продолжающийся сеанс
Я встречался на терапии с Ролло Мэем в течение двух лет. Он жил и работал в Тибуроне, а я — в Пало-Альто, примерно на расстоянии семидесятипятиминутной поездки на машине. Я думал, что смогу с успехом использовать регулярные поездки, слушая пленку с записью терапевтического сеанса предыдущей недели. Ролло дал согласие на мои записи, и вскоре я обнаружил, что прослушивание записи чудесным образом способствует терапии, так как я быстрее погружался в более глубокую работу над важными темами, которые возникали на предыдущих сеансах. Это оказалось столь полезным, что с тех пор я регулярно записывал сеансы тех пациентов, которым требуется длительное время, чтобы добраться до моего кабинета. Время от времени я делаю то же самое с пациентами, которые живут недалеко, но у которых есть некоторая особая неспособность вспоминать предыдущий сеанс — наверное, кроющаяся в великом непостоянстве аффекта или коротких разобщенных эпизодах.
Этот специфический метод демонстрирует важную грань терапии — а именно то, что
Я очень редко начинаю сеансы сам. Как и многие другие терапевты, я предпочитаю вместо этого подождать пациента. Я хочу знать его или ее «точку настойчивости» (по выражению Мелани Клейн). Однако в том случае, если я сам начинаю сеанс, то неизменно обращаюсь к последней встрече. И, если это была особенно важная, или эмоциональная, или усеченная встреча, я могу начать так: «На прошлой неделе мы обсуждали много важных вопросов. Интересно, с какими чувствами вы ушли домой».
Мое намерение, конечно же, состоит в том, чтобы связать текущий сеанс с предыдущим. Практика написания резюме для терапевтической группы и отправка его по почте членам групп перед каждой следующей встречей служит той же самой цели. Порой группы начинают работу с того, что спорят по поводу резюме. Они указывают, что видели все совершенно иначе или что теперь у них есть понимание, отличное от понимания терапевта. Я приветствую это разногласие потому, что оно уплотняет непрерывность сеансов.
Глава 53. Конспектируйте каждый сеанс
Если от терапевтов требуется стать историками терапевтического процесса и уделять внимание непрерывности сеансов, то из этого следует, что они обязаны вести некую хронику событий. Направленная забота и опасность судебной тяжбы, двойная напасть, которая ныне угрожает структуре психотерапии, привели к одному позитивному моменту: они заставили терапевтов вести регулярные записи.
В древние времена, когда еще существовали секретари, я систематически диктовал, а затем расшифровывал детальные отчеты о каждом сеансе. (Большая часть материала для этой и других книг почерпнута из этих записей.) Сегодня сразу же по окончании сеанса мне требуется несколько минут, чтобы занести в компьютер основные проблемы, обсуждаемые на каждом сеансе, мои чувства вместе с незавершенными делами каждого часа. Я всегда организую свое расписание таким образом, чтобы выделить
