Хагакурэ

воскликнул:

– Таким, как ты, я откручиваю голову одной рукой!

После этого он выхватил меч Араки, свалил его с ног и прижал коленом к земле. Но когда Мацумото схватил Араки за горло, силы покинули Мацумото и Араки быстро одолел его.

После этого Араки снова вскочил на ноги и принялся рубить всех подряд. Однако мастер Хаята, позже известный как Дзи-родзаэмон, выступил против него с копьем. В конце концов несколько человек осилили Араки. После разбирательства ему было приказано совершить сэппуку, а всех ос­тальных уволили со службы за неблагоразу­мие, хотя Хаята впоследствии был прощен.

Поскольку Пунэтомо не помнит всех об­стоятельств этого случая, читатель должен расспросить о нем других.

* * *

Несколько лет назад в Дзиссоине в про­винции Каваками проходило чтение сутр. Пять или шесть человек из провинции Тасиро пришли на службу, а на обратном пути зашли в трактир. Среди них был слуга Кидзука Кюдзаэмона, который по какой-то причине не принял приглашения друзей и вернулся домой до наступления темноты. Остальные же затеяли в трактире драку с какими-то людьми и зарубили их всех.

Когда поздно вечером слуга Кюдзаэмона узнал об этом, он быстро направился туда, где жили его друзья. Узнав подробности происшедшего, он сказал:

– В конце концов от вас потребуют сви­детельств. Когда вы будете давать показания, говорите, что я был с вами и помогал вам рубить этих людей. Вернувшись к Кюдзаэмону, я скажу ему то же самое. По­ скольку в поединке все виноваты в равной мере, меня приговорят к смерти так же, как вас. Этого я больше всего и желаю. Ведь даже если я скажу своему хозяину, что вернулся домой до темноты, он не по­верит моим словам. Кюдзаэмон – очень жестокий человек. Поэтому даже если мою непричастность подтвердят свидетели, он скорее всего прикажет мне покончить с со­бой прямо у него на глазах. В таком случае умереть с репутацией того, кто пытался оправдать себя, будет достойно. Поскольку умереть мне придется в любом случае, я желаю умереть, будучи обвиненным в убий­стве людей. Если вы не согласитесь, я вскрою себе живот прямо здесь.

Поставленные в безвыходное положение, его друзья согласились. Однако, хотя на допросе все говорили, как было условлено, в ходе разбирательства выяснилось, что слуга Кюдзаэмона не участвовал в потасов­ке. Следователи были очень тронуты его решением присоединиться к друзьям и вы­соко оценили его мужество.

Эта история была рассказана мне в об­щих чертах, поэтому отдельные подробности я уточню позже.

* * *

Однажды, когда Набэсима Аки-но-ками Сигэтакэ обедал, к нему неожиданно пришел посетитель, и он ушел из-за стола, не за­кончив трапезу. Позже его слуга сел за стол и принялся доедать жареную рыбу, которая была на нем. Когда господин Аки вернулся и увидел слугу, тот испугался и убежал. Господин Аки крикнул ему вдогонку:

– Только презренный раб может есть то, что не доел кто-то другой! – Затем он сел за стол и продолжил обедать.

Это – одна из историй, рассказанных Дзинъэмоном. Известно также, что слуга был одним из тех, кто после смерти своего хозяина совершил цуйфуку.

* * *

Ямамото Дзинъэмон всегда говорил своим слугам: «Напропалую играйте в карты! Лгите сколько угодно! Если вы прошли с человеком сто метров, и он не солгал вам семь раз, этот человек ни к чему не при­годен!». В прошлом люди всегда говорили подобным образом, потому что они заботи­лись только о воинских подвигах и считали, что «праведный» человек не способен на великие свершения. Они также закрывали глаза на проступки людей, оправдывая их словами: «Они сделали много хорошего, по­этому…»

Люди вроде Сагара Кюма тоже прощали своим слугам воровство и прелюбодеяния, постепенно приучая их не совершать таких поступков. Сагара Кюма говорил: «Если бы не такие люди, у нас не было бы настоящих слуг».

* * *

Икуно Орибэ говорил: «Если слуга будет Думать только о том, что ему предстоит сделать в течение дня, он сможет сделать все. Приниматься нужно только за то, что можно закончить в течение одного дня. Зав­тра будет тоже только один день».

* * *

В то время, когда господин Набэсима Цунасигэ еще не возглавил клан, он изучал буддизм у дзэнского священника Куротакияма Тёона. Цунасигэ достиг просветления и священник собирался вручить ему печать мастера[19]. Об этой новости узнали во дворце господина Набэсима. В это время Ямамото Городзаэмон получил приказ прислуживать Цунасигэ и одновременно при­сматривать за ним. Узнав о намерении священника, Городзаэмон понял, что это плохо и решил попросить Тёона не давать Цунасигэ печати мастера, а если тот откажется выполнить его просьбу, убить его. Он при­ехал к священнику в Эдо и вошел к нему в дом. Тёон решил, что это странствующий монах и встретил его очень достойно.

Городзаэмон обратился к священнику со словами:

– Я должен сказать вам кое-что по сек­рету. Пожалуйста, отошлите прислугу, – и когда тот отослал, продолжил: – Говорят, что вы собираетесь вручить господину Цунасигэ печать мастера за его успехи в изу­ чении буддизма. Однако вы являетесь выходцем из провинции Хидзэн и поэтому в общих чертах знакомы с обычаями кланов Рюдзодзи и Набэсима. У нас все сословия живут в мире, потому что, в отличие от других провинций, власть у нас переходит по наследству от одного владыки к другому. До сих пор еще ни разу не было так, чтобы владыка нашего клана получил буддийскую печать мастера. Если вы дадите печать Цу­ насигэ, он может возомнить себя просвет­ленным и перестать считаться с мнением своих слуг. Великий человек от этого станет тщеславным. Я настаиваю на том, чтобы вы не давали ему печать. Если вы не согласи­тесь со мной, знайте, что я исполнен ре­шимости[20].

Городзаэмон сказал это с неподдельной решимостью. Цвет лица священника изменился и он сказал:

– Ладно, ладно. У вас благородные на­мерения, и я вижу, что вы хорошо разбираетесь в делах своего клана. Вы преданный слуга…

– Нет, это не пройдет! Я понимаю ваш замысел! – воскликнул Городзаэмон. – Я пришел сюда не для того, чтобы вы меня хвалили. Не говорите мне больше ничего, а только ответьте мне на мой вопрос: отка­ зываетесь ли вы от намерения дать Цуна­сигэ печать?

– То, что вы говорите, очень разумно, – сказал Тёон. – Конечно же, я не дам ему печати. – После этого Городзаэмон еще раз переспросил его и удалился.

Цунэтомо слышал эту историю от самого Городзаэмона.

* * *

Восемь самураев отправились вместе, чтобы немного развлечься. Двое из них, Комори Эйдзюн и Оцубо Дзинъэмон, зашли в чайный домик перед храмом Каннона в Асакуса, поссорились там с официантами и были жестоко избиты. Другие самураи находились в это время на прогулочном ко­рабле. Когда они узнали об этом, Муто Рокуэмон сказал:

– Мы должны вернуться и отомстить за них. – Ёсий Ётиэмон и Эдзоэ Дзинбэй согласились с ним, но другие самураи вы­ступили против этого, утверждая, что это навлечет неприятности на весь клан. В конце концов все они направились домой.

– И все-таки, мы должны отомстить им! – сказал Рокуэмон, когда они прибыли во дворец, но другие снова не согласились с ним.

Тем временем Эйдзюн и Дзинъэмон со­брались с силами после драки, вернулись в чайный домик и зарубили официантов, хотя при этом сами были серьезно ранены. Впоследствии хозяин привлек их к ответ­ ственности за это. Когда все стороны случая были подробно рассмотрены, некто сказал:

– Если ждать согласия со стороны дру­гих, такое дело, как месть, никогда не будет доведено до конца. Нужно действовать сразу же и без колебаний, даже если это значит идти на верную смерть. Человек, который призывает других к мести, но не торопится отомстить, – это всего лишь лицемер. Хит­рые люди пытаются добыть себе славу, прибегая только к словам. Но подлинный са­мурай – это тот, кто никого не уговаривает, отправляется мстить втайне от других и погибает. Достигать цели нет необходимости. Чтобы быть самураем, достаточно умереть. И все же такой человек добивается своего чаще других.

* * *

Итиюкэн был простым слугой на кухне у господина