Билл вышел на третьем этаже и сразу окунулся в шум и суету. Как-то давно, ворочаясь без сна в постели в думах о будущем, он именно так представлял себе атмосферу ежегодных сборов, и не ошибся. Из всех дверей доносились громкие голоса, смех, музыка из транзисторных приемников, глухой шум струящейся в ванных воды.
У одной из дверей стоял молодой человек. Увидев Билла, он нарочито громко, на весь коридор, произнес:
– Добрый вечер, мистер Уорес!
Сразу все стихло. Из дверей высунулись головы. Не увидев Покеси Уореса, кто-то крикнул:
– Ложная тревога! Это не тренер!
Билл невольно улыбнулся этому розыгрышу. Со старым отцовским чемоданом и плащом в одной руке, с коньками в другой он шел по коридору, поглядывая на двери в поисках своего номера.
– Тебе какую комнату? – спросил молодой человек с прической под ежик.
– Триста девятую.
– Дальше по коридору.
Некоторые двери были распахнуты настежь. Мимоходом Билл заглядывал в них. Молодые люди в спортивных костюмах устраивались на новом месте.
Он дошел до 309-й комнаты и остановился в растерянности. Дверь была распахнута… Но ведь Тим Мерилл должен приехать только завтра… Билл увидел лежащего на кровати молодого человека. Туда ли он попал? Нет, на двери значился номер 309, и Билл вошел, поставил чемодан, повесил плащ и коньки.
На кровати, попыхивая сигарой, лежал молодой человек, но это не был Тим Мерилл. Не поднимая головы, он вынул изо рта сигару и спросил:
– Кто ты, малый?
– Билл Спунский.
– Откуда?
– Из Виннипега.
Парень пристально поглядел на него и, пыхнув сигарой, спросил:
– Ты не играл с «Монархами», когда мы встречались в полуфинале?
Билл отрицательно покачал головой.
– Я играл в школьной команде, – сказал он.
Незнакомец сел в постели. Пепел с кончика сигары упал на одеяло, и он небрежно смахнул его на пол.
– В школе?! – переспросил он. – Ясно! Ты из тех, кого «Листья» взяли прямо из пеленок!
Насмешливый тон не понравился Биллу, даже несколько разозлил его. Еще на автостанции Биллу повстречался какой-то хоккейный фанатик. Увидев у Билла коньки, он забросал его кучей вопросов, но закончил так же разочарованно: «Ах, из школьной команды! Сюрприз нового набора…» То же происходило и в автобусе, по дороге сюда. Сначала водитель, затем сосед, который скорбно заметил: «Еще никогда не слышал, чтобы со школьной скамьи попадали в профессионалы!» – словно Билл обманывал его. Нотки недоверия и насмешки звучали у всех, кто заговаривал с ним, точь-в-точь, как у этого парня на кровати.
– Именно так! – коротко обрезал Билл. – Из школы.
Ему не хотелось продолжать разговор на эту тему, и он спросил:
– А вы кто?
Парень несколько секунд размышлял над вопросом, уставившись на кончик дымящейся сигары.
– Значит, ты не знаешь, кто я? – вопросом на вопрос ответил он.
– Нет.
– Я Бенни Мур.
Сказав это, он уперся взглядом в Билла, словно желая проверить, какое впечатление произведет его имя.
Билл сразу же вспомнил просьбу девушки-администратора.
– Слышал, – холодно произнес он. – Вас просили позвонить вашей сестре.
– Кто просил?
– Дежурная внизу.
– Ах, она… – протянул Мур.
– Вы живете в этом номере? – спросил Билл.
– А разве похоже, что я здесь живу? – саркастически отозвался Мур.
– Вы поняли, что я имею в виду, – невозмутимо, произнес Билл. – Мне сказали, что я буду жить здесь с Тимом Мериллом.
При этих словах Биллу показалось, что в глазах Мура сверкнуло что-то вроде зависти.
– Я забыл взять внизу ключ от своего номера, – хмуро объяснил он. – А тут горничная делала уборку, вот я и вошел отдохнуть немного. Еще подумал, что встречу Мерилла.
Биллу показалось странным, что кто-то мог запросто войти в чужую комнату, расположиться на чужой постели и задымить сигарой…
Беззастенчивый тип, решил он про себя. На его месте Билл неделю прождал бы у двери, лишь бы увидеть Мерилла и сказать ему несколько слов. А может быть, так принято у профессионалов?…
– Тузы из «Листьев», конечно, соизволят прибыть завтра, к началу медосмотра… Только мы, несчастные юниоры, и школьники, – сделав ударение на последнем слове, криво усмехнулся Мур и продолжал, – должны явиться с вечера в воскресенье…
Мур встал и потянулся. Он был повыше Билла и шире в плечах.
– Я и сам не прочь приехать сюда в комфортабельном автомобиле с откидывающимся верхом, – завистливо продолжал Мур, поглядывая на Билла. – Ты, верно, возгордился, что тебя поместили вместе с Мериллом?
– Я приехал сюда играть в хоккей, и мне все равно, с кем меня поселили, – отозвался Билл,
– Я приехал сюда играть в хоккей, и мне все равно, с кем меня поселили, – писклявым голосом передразнил Мур.
Явно довольный собой, он снова растянулся на постели, запыхтел сигарой, пустив облако дыма к потолку.
– Запомни, малый, когда начнутся тренировочные игры, берегись – я бью наповал.
Положив чемодан на кровать, Билл принялся расстегивать ремни.
– Я тоже бью наповал, – ответил он.
– Что, что? – переспросил Мур, рывком садясь на край постели.
Билл посмотрел ему в глаза, понимая, что тот подначивает его, вызывая на ссору, и решил не поддаваться,
– Я тоже бью наповал, – повторил он.
Билл кое-что знал о Муре. Он был известен не только как классный хоккеист, но и по другим причинам.
Весной, в финальных играх команд юниоров, Мур был дисквалифицирован за то, что бросил шайбу в арбитра, удалившего его на две минуты. Шайба попала арбитру в лицо, и врачам пришлось наложить несколько швов. Дисквалификация еще не была снята. Билл читал об этом в одной из торонтских газет. Там, между прочим, говорилось:
– Буду ждать, когда ты в первый раз стукнешь меня, – лежа на постели, произнес Мур.
Спунский был на два года моложе Мура. Слышал Билл и о биографии Мура, которая в какой-то мере могла объяснить черты его характера. Сирота, он жил у деда с бабкой, несколько лет провел в детдомах. По-видимому, Мур считал обязательным поддерживать свою репутацию забияки. Но Билл слишком был утомлен, чтобы играть в его игры. Прошлой ночью он работал далеко заполночь после матча борцов и к
