Однако история демонстрирует, что благодать тоже обладает своей силой. Приходят на ум великие лидеры: Линкольн, Ганди, Кинг, Рабин и Садат. Каждый из них заплатил полную цену, борясь с законом не- благодати, помогая создать национальный климат, ведущий к примирению. Насколько иначе могла бы выглядеть современная история, если бы Садат, а не Саддам, управлял Ираком. Или если бы Линкольн восстал из руин Югославии.
Политика имеет дело с общими вещами: границами, благополучием, преступлениями. Подлинное прощение имеет дело со злом, поселившимся в сердце каждого конкретного человека, с чем-то, о чем политика не заботится. Массовое зло (расизм, этническая ненависть) распространяется в обществе, подобно эпидемии. Один кашляющий человек может заразить целый автобус. Лечение должно применяться к каждому человеку в отдельности. Когда настают моменты благодати, мир должен взять паузу, помолчать и признать, что прощение действительно предлагает свое средство лечения.
В 1987 году бомба, подложенная Ирландской Республиканской Армией, разорвалась в маленьком городке к западу от Белфаста, посреди группы протестантов, которые собрались в День Ветеранов, чтобы почтить память погибших в войне. Одиннадцать человек погибли, и шестьдесят три были ранены. Что отличало этот террористический акт от многих других, так это реакция одного из раненых, Гордона Уилсона, благочестивого методиста, который эмигрировал на север из Ирландской Республики, чтобы работать торговцем тканями.
В результате взрыва Уилсона и его двадцатилетнюю дочь завалило пятифутовым слоем бетона и кирпича. «Папа, я тебя очень люблю», — последние слова, которые произнесла Мари, вцепившись в руку отца, пока они ждали спасателей. Она получила несколько повреждений спинного и головного мозга и скончалась несколько часов спустя в больнице.
Позднее в газете появилось объявление: «Никто не помнит, что политики должны были сказать в тот момент. Никто из тех, кто слышал слова Гордона Уилсона, никогда не забудет то, что он сказал… Его милосердие погребло под собой ужасную расправу террористов». Лежа на своей больничной койке, Уилсон сказал: «Я потерял свою дочь, но не испытываю ненависти. Горькие слова уже не вернут Мари Уилсон к жизни. Я буду молиться, сегодня и каждый вечер, чтобы Господь простил их».
Последние слова его дочери были словами любви, и Гордон Уилсон твердо решил прожить свою жизнь, придерживаясь этого принципа любви. «Мир плакал, — сказал один из репортеров, — когда Уилсон дал на той неделе небольшое интервью БиБиСи».
Выйдя из больницы, Гордон Уилсон возглавил крестовый поход за примирение католиков и протестантов. Протестантские экстремисты, намеревавшиеся отомстить за взрыв, решили, после того, как взоры общественности были устремлены на Уилсона, что такой шаг будет политически неверным. Уилсон написал книгу о своей дочери, в которой высказывался против насилия и постоянно повторял одну фразу: «Любовь — это основа всего». Он встречался с представителями Ирландской Республиканской Армии, лично простил их за то, что они сделали, и просил их сложить оружие. «Я знаю, что вы тоже, как и я, потеряли своих любимых, — сказал он им. — Без сомнения, уже достаточно. Пролито достаточно крови».
Ирландская Республика, наконец, сделала Уилсона членом своего Сената. Когда он умер в 1995 году, Ирландская Республика, Северная Ирландия и вся Великобритания почтили этого обыкновенного христианина, который снискал известность присущим ему духом прощения и благодати. Его дух обезоруживал своей противоположностью актам насилия и возмездия, и его жизнь миротворца стала символом стремления к миру в сердцах многих других людей, которые никогда не попадут на первые полосы газет.
«Благословлять людей, которые угнетали наши души, эмоционально подавляли нас или увечили нас другими способами — это самое экстраординарное из того, на что каждый из нас способен», — пишет Элизабет О’Коннор.
Десять лет назад другая личная драма прощения завладела скоротечным внимание общественности всего мира. Папа Иоанн Павел II посетил застенки римской тюрьмы Ребиббья, чтобы посетить Мехмета Али Агку, наемного убийцу, который совершил на него покушение, которое едва не закончилось успехом. «Я вас прощаю», — сказал Папа.
Журнал «Тайм» был впечатлен этим случаем и посвятил ему статью на обложке журнала. В ней Ланс Морроу писал: «Иоанн Павел намеревался, помимо всего прочего, продемонстрировать, как личные и официальные стороны человеческой деятельности могут слиться воедино в нравственном поступке… Иоанн Павел хотел заявить, что элементарными побуждениями, которые исходят из человеческой груди, будь то ненависть или любовь, определяются или, по крайней мере, воодушевляются великие деяния». Потом Морроу процитировал одну из миланских газет: «Мы не избежим войн, голода, бед, расистской дискриминации, нарушения человеческих прав и даже запуска реактивных ракет, если наши сердца не преобразятся».
Морроу добавил: «Сцена в тюрьме Ребиббья была исполнена своего символического благородства. Она ярко контрастировала с тем, что мир увидел в новостях позже. На какое-то время исчезло подспудное ощущение того, что история движется по нисходящей траектории, что мир развивается от хаоса к еще большему хаосу, двигаясь во мрак или в пламя, которое будет конечной точкой пути. Символизм сцены из Ребиббьи в точности передает христианскую весть о том, что люди могут получить искупление, что они движутся вверх, к свету».
Поступок Иоанна Павла хорошо выделялся на фоне мрачной обстановки. Голые бетонные стены камеры - прекрасные декорации для угрюмого закона непрощения. Убийцы должны быть заключены в тюрьму или казнены, а не прощены. Однако, на какой-то момент, весть прощения осветила стены тюрьмы, показав миру путь преобразования, а не воздаяния по счетам, на который он мог встать.
Папа, вне всякого сомнения, следовал примеру Того, кто не выжил после покушения на его жизнь. Иудейские судьи, сфабриковавшие судебное заседание, нашли способ приговорить к публичной каре единственного совершенного человека из когда-либо живших. С креста Иисус провозгласил свой контрпринцип, нанеся вечный удар по закону непрощения. Поразительным образом, он простил тех, кто не раскаялся, «ибо не знают, что делают».
Римские солдаты, Пилат, Ирод и члены Синедриона просто «делали свою работу» — хромающее извинение, к которому прибегали позднее, чтобы оправдать Освенцим, Май Лай и Гулаг. Иисус отбрасывал эту институционнальную внешность и обращался непосредственно к сердцам людей. Они нуждались именно в прощении, более чем в чем-либо. Мы знаем, что те из нас, кто верит в Искупление, верит, что Иисус думал не только о своих мучителях, когда говорил заключительные слова. Он думал о нас. Своим распятием и только распятием он положил конец закону вечного возмездия.
Действенно ли прощение в таких местах, как Югославия, где было совершено так много зла? Оно должно действовать, или люди, живущие там, не имеют надежды на возможность совместной жизни. Как это известно, многим детям, с которыми жестоко обращаются их родители, без прощения мы не можем освободиться от лап прошлого. Тот же самый принцип верен в отношении наций.
У меня есть друг, чей брак прошел через очень трудный период. Однажды ночью Жорж преодолел
