потрясающий горный закат. Снежные вершины превратились в сладкую розовую вату на палочке. К ночи тучи собрались вновь и возобновился сильный, яростный снегопад.
Я читал Библию страницу за страницей. Когда я добрался до Второзакония, снег уже завалил первую ступеньку моего домика. Когда я читал пророков, снег подполз к почтовому ящику. Когда же я заканчивал Откровение, пришлось вызвать снегоуборочную машину, иначе бы мне не выйти из хижины. Так я провел две недели, читая Библию и глядя в окно на присыпанные, словно сахаром, ели. За это время выпало под два метра снега.
Я задумался о том, насколько отличаются расхожие представления о Боге от того, каким Он предстает в Библии. Каков Он на самом деле? В церкви и в христианском колледже меня учили, что Бог — незримый и неизменный Дух, всемогущий, всеведущий и бесстрастный, то есть неспособный на человеческие эмоции. Предполагается, что эти установки помогают нам понять точку зрения Бога и что их можно отыскать в Библии, хотя они скрыты под различными наслоениями.
Но перечитывая Библию, я видел в ней не туманный призрак Бога, а Личность, не менее уникальную, живую, особую, чем любой известный мне человек. Бог способен на сильные эмоции. Он радуется, гневается, горюет. Устами пророков Он плачет и стонет от боли и сравнивает Себя с роженицей: «Буду кричать, как рождающая, буду разрушать и поглощать все». Вновь и вновь Бога шокирует поведение людей. Израильтяне приносят в жертву младенцев, и всеведущий Бог так потрясен этим, что говорит: «Я не повелевал и не говорил,.. и на мысль не приходило Мне». Необходимость наказать народ Он оправдывает жалобным возгласом: «Что Мне делать с вами?» Знаю, знаю: все эти человеческие свойства Бога объясняются нашей склонностью к антропоморфизму. Так обычно говорят. И все же, когда Бог «заимствует» образы из человеческого опыта, это указывает на какую–то мощную реальность.
Читая в зимнем уединении Библию, я дивился: до какой же степени поведение людей небезразлично Богу! Я не был готов к тому, что Бог с такой радостью и с такой горечью, с такой страстностью принимает наш мир. Я изучал богословие, я приручал Бога, сводил Его к словам и концепциям — если понадобится, их можно было бы выстроить в алфавитном порядке — и совершенно забыл, что более всего Господь взыскует близких, личностных отношений. Люди, лучше всего знавшие Бога, — Авраам, Моисей, Давид, Исайя, Иеремия — обращаются с Ним с поразительной фамильярностью, так, словно Он сидит рядом в кресле, словно Он — душепопечитель, начальник, отец или возлюбленный. Они видят в Нем личность.
После двух недель в хижине три проблемы, порождающие разочарование в Боге, приобрели для меня новое измерение. Их никак не отнесешь к разряду загадок, ожидающих правильного решения, и этим они отличаются от математических задач, компьютерных программ и даже от философии. Они напрямую касаются проблемы отношений между человеком и Богом, Который страстно желает любить нас и быть любимым.
Я почти не встречался с людьми в те две недели. Я сидел дома, за стеной снега, и читал. Возможно, одиночество, изолированность помогли мне найти ответ: дело в том, что я всегда смотрел на проблему лишь с человеческой точки зрения. Я заставил полки книгами, описывающими трудности и муки человеческого существования. Среди этих книг есть и забавные, и печальные, и ироничные, и философские, но все они отражают одну и только одну точку зрения — они говорят о том, каково быть человеком. Люди, разочаровавшиеся в Боге, выступают с той же позиции. Мы спрашиваем: «Почему Бог несправедлив? Почему Он молчит? Почему Он таится?» Но на самом деле мы подразумеваем: «Почему Он несправедлив
Я попытался забыть о своих насущных проблемах, о личных разочарованиях и понять точку зрения Бога. Почему Он вообще вступает в какие–то отношения с людьми? Чего Он ищет в нас и что мешает Ему это найти? Я вернулся к Библии и попытался, будто впервые, вслушаться в слова Бога. Он говорит в ней о Себе, а я раньше не обращал на это внимания! Я был так занят собственными переживаниями, что не думал о
Из Колорадо я возвратился с совершенно иными представлениями о Боге. После двухнедельного чтения Библии я пришел к выводу, что Богу совершенно не нужны наши рассуждения — Ему нужна наша любовь. Почти каждая страница Библии повторяла мне эту весть. Я вернулся домой, твердо решив исследовать отношения между Богом, страстно взыскующим любви своего народа, и людьми. Наше разочарование в Боге вызвано разрывом этих отношений. Я решил заняться проблемой, о которой никогда прежде не думал: каково быть Богом?
Многие люди боятся Бога и в глубине души не любят Его, потому что не доверяют Ему и представляют Его в виде сплошного мозга или часового механизма.
Часть вторая
Установление отношений: Отец
6. Рискованное предприятие[4]
Чтобы понять, каково быть Богом, надо начать с момента творения. Мы часто читаем первую главу Бытия как прелюдию, спеша к великому разрыву, произошедшему в главе 3, или размышляя о том, как выглядит процесс творения с точки зрения современной науки. Однако глава 1 Бытия ничего не говорит ни об этом процессе, ни о последовавшей трагедии. Здесь мы видим лишь самый примитивный набросок нашего мира — солнце и звезды, океаны и растения, рыбы и животные, мужчина и женщина, и Бог о каждом этапе творения говорит Свое слово.
«И увидел Бог, что это хорошо», — пять раз, словно барабанная дробь, повторяется этот рефрен. Закончив, «увидел Бог все, что Он создал, и вот, хорошо весьма». В других разделах Библии о том же событии говорится в более восторженных выражениях: «При общем ликовании утренних звезд, когда все сыны Божии восклицали от радости», с гордостью напоминает Бог Иову. «Я была при Нем художницею, и была радостью всякий день, веселясь пред лицем Его во все время, веселясь на земном кругу Его, и радость моя была с сынами человеческими», — подхватывает Премудрость.
Таким видит Бог Свое творение — и каждый художник с тех пор ощущает отголосок той же дрожи в своей душе: Он прищуривается, оглядывая завершенную работу и говорит: «Очень хорошо». С трудом удерживается от улыбки фокусник, когда публика стоя аплодирует ему — все аплодируют, даже та девочка с липкими от сладостей руками.
Антрополог и писатель Лорен Эйсли описал день, когда он ощутил первозданную радость бытия. Он был тогда уже немолод. Добравшись до пустынного берега, он укрылся от промозглого тумана под кормой разбитой лодки и тут же уснул. Открыв глаза, он увидел перед собой два остреньких ушка и любопытную мордочку лисенка — совсем маленького, еще не научившегося бояться. Там, в сумраке своего укрытия, известный ученый и юный лис смотрели прямо друг на друга. Потом лисенок с веселой широкой ухмылкой вытянул из кучи костей куриную косточку и зажал в зубах ее кончик. Повинуясь инстинкту, Эйсли наклонился вперед и ухватился задругой конец. Началась игра.
Лорен Эйсли пишет: «Много сказано о том, что человеку невозможно, как бы он ни старался, увидеть истинное лицо вселенной: мы обречены всегда смотреть на нее как бы со спины, видеть лишь изнанку природы. Но здесь посреди кучи костей обнаружился лисенок, приглашавший меня поиграть. Вселенная чудом повернулась так, что я увидел ее лицо — такое маленькое личико, что это насмешило саму вселенную и она расхохоталась. Тут неуместно было бы вспоминать о достоинстве человека.
