Электричка Синго, немного проехав, снова остановилась.
По узкой тропинке к поезду подбежали дети.
Некоторые пассажиры, высунувшись из окон, смотрели, что происходит впереди.
Слева тянулся бетонный забор какого-то завода. Между забором и железнодорожной линией шла сточная канава, до краев полная нечистот, и вонь от нее доносилась даже до поезда.
Справа виднелась узкая тропинка, по которой прибежали дети. У тропинки, уткнувшись носом в траву, неподвижно лежала собака.
Там, где тропинка подходила к железнодорожным путям, стояло несколько лачуг, сбитых из трухлявых досок. Из окна – четырехугольной дыры в одной из хибарок – поезду махала рукой девушка, на вид слабоумная. Движения руки были вялые, бессильные.
– Остановка нашего поезда вызвана тем, что состав, вышедший за пятнадцать минут до нас, потерпел крушение на станции Цуруми. Извините за задержку, – объявил проводник.
Иностранец, сидевший напротив Синго, растолкал ехавшего с ним юношу.
– Что он сказал? – спросил он по-английски.
Юноша спал, держа за руку иностранца и положив голову ему на плечо. Открыв глаза, он не переменил позы и ласково взглянул на него. Глаза у юноши были красные, веки опухли. Волосы крашеные, но у корней вылезали черные, переходившие в цвет мутного чая. Светлыми оставались только концы.
Наверно, гомосексуалист, любовник иностранца, подумал Синго.
Юноша перевернул ладонь иностранца, лежавшую у того на коленях, вложил в нее свою руку и крепко сжал. Совсем как удовлетворенная женщина.
Иностранец был в рубахе с короткими рукавами, руки у него поросли рыжими волосами – точно бурый медведь. Юноша не был таким уж хрупким, но рядом согромным иностранцем выглядел ребенком. У иностранца была мощная грудь и толстенная шея, – казалось, ему было трудно ворочать ею, ион сидел с безучастным видом, не обращая внимания на прилипшего к нему юношу. Выражение лица у него было мрачное. Рядом с его пышущей здоровьем физиономией лицо юноши выглядело еще более землистым и изможденным.
Возраст иностранца трудно определить, но, судя по огромной лысине, морщинистому лбу истарческим пятнам на руках, он, пожалуй, одного возраста со мной, подумал Синго. Иностранец представлялся ему жестоким чудовищем, вторгшимся в чужую страну и заставившим служить себе юношу из этой страны. Юноша был в бордовой рубахе, верхняя пуговица расстегнута, распахнутый ворот открывал выпирающие ключицы.
По обеим сторонам вонючей канавы буйно росла ярко-зеленая полынь. Электричка все еще стояла.
2
Под москитной сеткой было душно и мрачно, и Синго решил больше не вешать ее над постелью.
Ясуко каждый вечер, притворно кряхтя, с деланным усердием била москитов.
– А Сюити еще пользуется москитной сеткой.
– Ну что ж, иди спать к Сюити. – Синго смотрел в потолок, с которого уже не свисала москитная сетка.
– Нет, туда я не могу пойти, но с завтрашнего дня буду ложиться в комнате Фусако.
– Вот-вот, будешь спать в обнимку с одной из внучек.
– Почему это Сатоко, хотя у нее есть младшая сестра, все время цепляется за мать? Может, она не совсем нормальная? Иногда у нее такой странный взгляд.
Синго не ответил.
– Уж не оттого ли, что у нее теперь нет отца?
– Ты бы хоть относилась к ней поласковей.
– Я больше люблю Кунико, – сказала Ясуко. – Но и тебе бы неплохо быть понежнее с Сатоко. Тем более теперь.
– Умер ли Аихара, жив ли, хватит о нем говорить.
– Хорошо, что прислал заявление о разводе.
– Ну довольно, перестань.
– Ты прав, больше не буду. Но если Аихара и не умер, неизвестно, где он находится… И все-таки кто так поступает: решили, что жизнь у них не удалась, плюнули на все, разошлись, а что двое детей – об Этом забыли. Ненадежная штука семейная жизнь.
– Даже если семейная жизнь не удалась, это еще не значит, что все кончено. Фусако тоже хороша. Предположим, Аихара оступился, разве можно так просто бросать его, – сколько теперь страданий выпало на его долю. Наверно, и самой Фусако нелегко сейчас об этом думать.
– Если муж оказался в отчаянном положении, значит, жена ему вовремя не помогла, не была ему настоящим другом. Когда человека бросают на произвол судьбы, ему ничего не остается, как покончить с собой. Но если вместе с человеком, оказавшимся в тупике, соглашается умереть женщина, его уже нельзя считать покинутым, – сказала Ясуко.
– С Сюити сейчас как будто все в порядке, но что будет дальше, неизвестно. Для Кикуко эта история не прошла даром.
– История с ребенком, да?
