Баркли. Гален подумал, какое отношение к их заданию может иметь свадьба этой парочки.
– Двенадцать лет, – сказал он.
Блейлок принялся барабанить пальцами по столу.
– Ты смотришь, но не видишь. Смотри. Ищи.
Гален присмотрелся к парочке. Трент Баркли был главой крупной корпорации, занимающейся базами данных. Он носил дорогой костюм, на его жене было обтягивающее черное платье. Она взбила прядь волос над ухом, и Гален заметил на ее руке изящный бриллиантовый браслет. Когда женщина опустила руку, она поправила браслет.
Они уселись рядышком в угловой кабинке, она, сняв туфлю, потерлась ногой о его лодыжку. На столике перед ними стояли два стакана «Кровавой Мэри». Когда он разговаривал с ней, то его губы растягивались в улыбке. Они, очевидно, были влюблены друг в друга. Чего же от него хотел Блейлок, что он должен был увидеть? У него не было желания выяснять это.
Возможно, информация, полученная им в базе данных о женитьбе этого человека, была неправильной или неполной. Он мог взглянуть на ее файл, проверить, не совпадут ли они.
– Не ищи в базах данных. Я спрашиваю, что ты видишь.
Гален не мог больше на них смотреть.
– Я посмотрел. Я уже ответил вам.
Блейлок изучающе посмотрел на него.
– Я много раз пытался убедить Круг в том, что мы должны закрыться от внешнего мира, от его милых отвлекающих штучек, от его радостей, чтобы мы могли сосредоточиться на своем внутреннем мире и исполнить то, что нам предначертано. Но, если кто-то вырос в убежище, то он должен с огромной осторожностью покидать это убежище.
– Элрик не защищал меня. Он научил меня всему, что мне надо знать.
– Знаком ли ты с какой-либо семейной парой, женатой уже двенадцать лет? – спросил Блейлок.
Его родители прожили вместе двенадцать лет. Но Гален не назвал их имен.
– На Сууме я знал нескольких, кто прожил вместе так долго.
Блейлок прищурился:
– Я плохо знаю Суум, но разве те пары вели себя так, как эти двое?
– Жители Суума любят спорить. Когда они не спорят, они, в знак привязанности, лижут друг другу щеки.
– Женатые люди тоже любят спорить.
Гален взглянул вниз, на лежавший на его коленях шарф.
– Это двое не были женаты двенадцать лет. Они вообще не женаты. Посмотри на женщину. Посмотри! Сколько ей, по-твоему, лет?
На ее лице можно было разглядеть лишь слабые намеки на морщины. Кожа рук была гладкой и упругой. Гален осознал свою ошибку. Идиотизм.
– Ей лет двадцать пять, – сказал он.
– Двадцать пять, а замужем – двенадцать лет… Видишь ее браслет?
– Бриллианты.
– Да. И, судя по тому, сколько внимания она уделяет браслету, он новый. Видишь, как она рукой касается уха, поправляет прическу?
– Да.
– Человеческие женщины флиртуют, демонстрируя внутреннюю сторону запястий. Это неосознанный инстинкт. Она сейчас с мужчиной, которого она хочет покорить, а не с тем, кого уже покорила. Ногой она действует тоже для этого. Взгляни в его глаза. Куда он смотрит?
– На ее губы.
– Признак сексуального влечения. Видишь, как он поправляет воротник? Он прихорашивается. Мужчина не ведет себя так с партнершей, с которой прожил двенадцать лет.
Гален глубоко вздохнул, чувствуя, что подвел Элрика, так плохо справившись с заданием.
– Если ты хочешь эффективно действовать во Вселенной, ты не можешь закрыться от нее. Ты должен знать, что происходит вокруг тебя. Ты должен знать, как действуют люди. Ты должен изучать их. Расскажи мне о той дрази.
Гален повернулся к столику, стоявшему у противоположной стены.
– Просто смотри на нее и говори мне, что ты видишь.
– Она одета, как человек.
На дрази был коричневый жакет и юбка, легкий плед, так могли одеваться бизнес-леди на Земле. Костюм, очевидно, был перешит под особенности фигуры дрази, но все равно бугрился от выпиравших толстых серых чешуек. Ее туфли были сделаны в стиле дрази, потому как человеческие оказались бы ей слишком узки, и, если бы она подогнала их под себя, то, вероятно, выглядели бы странно.
– Почему она одета, как человек?
– Возможно, она больше времени проводит среди людей, а не среди дрази.
