Так что вы можете работать вместе с нами, или же…
– …вы сделаете со мной то же самое, что сделали с Анной, – перебил его Джон.
Разговор стремительно обострялся. Скоро Джон будет вынужден принять решение.
На ладони женщины, под стручком, образовалась летающая платформа, перенесла его в бункер.
– Воспоминания, – говорил Джон, – голос, ДНК – все то же самое… но личность… Я заглядываю в ее глаза и вижу, что женщины, которую я любил,… на которой я был женат,… больше нет…
Практически то же самое Олвин сказал о нем.
Женщина прекратила мурлыкать, подняла голову:
– Кто здесь? Брат?
Гален узнал этот глубокий, звучный голос. Разил.
– Я заглядываю в ее глаза, – произнес Джон, качая головой, – и вижу, что женщины, которую я любил,… на которой я был женат,… больше нет. Она никогда бы не поступила так.
Джон, по-прежнему сидя на диване, пристально смотрел на нее. На его лице застыло весьма странное выражение. Потом Анна поняла. Он не был ей другом. Он не любил ее. Он был ей неподвластен. Он обманывал ее так же, как она – его.
Он был их врагом, как она с самого начала и думала.
– Все так, – сказал Джастин. Он поднялся с места, прошелся по комнате и встал позади Анны, положил руки ей на плечи. – Видите ли, когда она появилась здесь пять лет тому назад, ей предоставили возможность выбрать – как и вам. Она ошиблась, сделав неверный выбор, и наши партнеры…
– Вы засунули ее в один из своих кораблей, не так ли?! – не спросил, а, скорее, выкрикнул Джон.
Анна ничего не понимала. Как мог Джастин сказать, что она сделала неверный выбор? Он же говорил, что освободители разглядели в ней потенциал и захотели раскрыть его.
Хотя, если археолог Шеридан была так напичкана глупыми идеями, она, пожалуй, могла сопротивляться этому. Так же, как сопротивлялся Джон. Он не понимал радости машины. Машина была такой прекрасной, такой элегантной. Идеальная грация, идеальное управление, форма и содержание, слитые в неразрывную цепь, замкнутая вселенная. Ей было просто необходимо снова соединиться с машиной, петь вместе с ней совершенный марш, в котором никогда не изменится ни одна нота, координировать, синхронизировать, атаковать.
– Однако побывав внутри такого корабля, – говорил Джастин, – вы никогда… не станете прежним…
Он резко указал пальцем на Джона. И его старческий голос обрел силу.
– Но вы делаете то, что вам говорят. Как станешь и ты!
Позади Джона в комнату вошел один из освободителей. Он научит Джона принципам хаоса. Научит его повиновению. Джон резко встал, мгновенно повернулся к нему лицом, поднял руку. Рука Джона сжимала оружие, PPG, который он спрятал от нее. Она потерпела неудачу.
Он навел оружие на освободителя, выстрелил раз, затем еще и еще. Анна, дико завизжав, кинулась на него, обхватила руками, принялась его бить. Но это тело было таким слабым, и, к тому же, она толком не знала, как именно следует использовать его при атаке, куда следует бить. Джон отшвырнул ее на диван, навел PPG на Джастина с Морденом и, держа их под прицелом, побежал к дальней двери.
Когда Анна неуклюже поднялась на ноги, то, к своему облегчению, увидела, что с освободителем все в порядке. Слабые плазменные заряды не смогли пробить его кожи. Морден вытащил из кобуры на поясе пистолет.
– Не убивайте его, – проговорил Джастин. – В этом нет необходимости. Ему не уйти далеко.
Эхо донесло из тоннеля шум перестрелки.
Морден побежал к двери, и Анна поспешила за ним, готовая выкрикнуть песнь уничтожения.
Джастин схватил ее:
– Анна, подожди. Я не хочу, чтобы ты нападала на Джона. Тебе будет дан еще один шанс. Когда у Джона умрет всякая надежда. Когда он поймет, что нет никакой надежды, и что ему ничего не остается, кроме как присоединиться к нам.
Ей так хотелось оттолкнуть его, ринуться вдогонку за Джоном, догнать и уничтожить. Джон не понял. Он сражался в этой войне так, как следовало ей: он принес хаос в сердце своих врагов. Его не удастся взять под контроль. У него вовсе не было намерения присоединяться. Он чуть не убил освободителя.
Они были чрезмерно великодушными, рискнув жизнями для того, чтобы разбудить потенциал Джона. Нельзя было подвергать опасности их жизни ради этого человека, их врага.
– Конфликты служат хаосу, – произнесла она. Он должен быть побежден.
– Кровопролитие продвигает эволюцию.
Несовершенный гибнет, совершенный выживает.
– Победой достигается совершенство.
И она соединится с Оком.
Она попыталась вырваться.
– Анна, прекрати, – сказал Джастин. – Ты будешь делать то, что тебе говорят.
Она, наконец, освободилась, спотыкаясь, шагнула назад, повернулась к двери. Позади нее стоял освободитель, его сияющие глаза были полны ярости. Из этих четырнадцати сияющих точек к ней устремились лучи света, вонзились в нее, начали бешено вращаться. Они крутились все быстрее и быстрее, превращая ее мысли в хаос, наполняя ее сияющей дрожью и криком агонии.
Когда, через минуту, они оставили ее, ее разум был пуст, как чистый белый экран. Для хаоса не место и не время. Сейчас она должна убедить Джона присоединиться к ним. Она должна подчинить его себе. В этом состояла ее цель. И ей оставалось только повиноваться.
Воспоминание пробило защитные щиты Галена: Разил улыбается ему, глядя в кольцо, ветер развевает ее волосы, бросает их ей в лицо. Мурлыкая, она ведет Фа навстречу смерти.
Гален с усилием отогнал от себя воспоминание, увеличил скорость выполнения упражнений. Возможно, он сумеет выполнить хотя бы одну часть своего задания.
В воздухе над его головой раздался хлопок и там возник светящийся шар, потом еще и еще. Шары ярко осветили эту сторону пещеры.
Усеянная шипами фигура поднялась.
– Гален! – возбужденно произнесла она. – Брат не сказал мне, что здесь появился его друг детства.
Она, стоя на платформе, поплыла к нему, и Гален встал.
Теперь он смог лучше разглядеть, откуда в пещеру попадал свет: в потолке зияло квадратной формы отверстие со стороной примерно в три фута. Шахта. Ведущая куда-то наверх, туда, где был свет.
Разил приблизилась. Видимо, ей были известны многие тайны Теней. Знала ли она, как увернуться от смертельных сфер заклинания уничтожения? Она всегда была менее искусной, чем Элизар.
Перед мысленным взором Галена Джон выкрикивал Джастину:
– Вы засунули ее в один из своих кораблей, не так ли?!
Разговор близился к концу. Гален должен добраться до Ока.
Он визуализировал уравнение из единственного элемента.
Сфера захватила ее над полом, в воздухе вокруг нее образовалось темное пятно. Пространство и время внутри сферы начали искажаться, а ее тело – растягиваться, шипы, растущие из него, принялись извиваться, подобно змеям, они тускнели и исчезали во тьме, поглощающей ее.
Левая нога Галена начала распухать, изгибаться наружу. Но он продолжал неотрывно смотреть на Разил. Элизар отодвигал сферы почти сразу, но эта сфера по-прежнему охватывала Разил. Теперь ее можно было разглядеть лишь как нечто неопределенное, шевелящееся во тьме. Потом сфера стала бледнеть, его нога вновь обрела нормальный размер, сфера начала быстро сжиматься.
Внезапно она быстро переместилась вправо, долетела до стены, и там, с громким треском, от которого затряслась вся пещера, взорвалась. Камни дождем посыпались на пол вокруг них.
Разил плавала в воздухе перед ним, узор на ее сверкающей коже Теней переливался, изменялся. Там где должно было находиться ее лицо, возник образ: иллюзия, спроектированная на поверхность этого слоя, или созданная самой кожей. Лицо принадлежало Разил, но это лицо изменилось. Ее прежде бледная кожа теперь прямо-таки сияла белизной, а большие синие глаза лишились белков, сверкали чернотой. Галену
