следующий миг он оказался на земле, его сердце стучало, подобно молоту, руки запоздало шевелились в попытке удержать равновесие. Морден стоял над ним, его лицо перекосилось от злобы. Гален не знал, на кого злится Морден: на него, на Теней, на себя самого.
Морден раз за разом стрелял ему в грудь, и при каждом попадании волна боли пронзала тело Галена. Плазма прожигала ослабленную защиту кожи Теней, закрывавшую его сердце, жгла его собственную кожу, скрывавшуюся под ней. Хотя ружье Мордена уступало лучам Элизара и Разил, от защиты Галена уже мало что осталось, долго она не выдержит. Когда она рухнет, Мордену хватит одного-единственного выстрела, чтобы убить его.
Его собственная кожа была обожжена, на ней образовались пузыри, но Гален заставил себя сохранять спокойствие. Морден просто выполнял финальную часть задания Галена. Гален не будет сопротивляться. У него не было желания ударить Мордена, лишь одна глубокая, ошеломляющая печаль владела им. Скоро все это исчезнет. Морден вскоре умрет, как и Анна. Как и Джон. Солдаты и те, кто исполнял роль сырья, расходных материалов и до сих пор оставался рабом, тоже умрут. Око умрет, За'ха'дум погибнет. Он ничем не мог помочь никому из них.
Обжигающие сгустки плазмы раз за разом ударяли в его грудь, тускнели, а взгляд Галена поднимался вверх, все выше и выше. Где-то внизу остались парапеты и покрытые рунами стены. Быстрое движение, замеченное краем глаза на одном из балконов на дальней стене пещеры, привлекло его внимание – Око подсказало, что это был Джон. Еще выше тянулись башни, пещеры, над ними – огромный купол, и еще дальше, в вышине – крошечная сияющая точечка, несущаяся вниз, подобно падающей звезде – вселенскому символу любопытства и удивления, символу, который Келл считал символом техномагов.
«Белая Звезда» выполнит задание. Ему нужно лишь подождать, и скоро все закончится.
Но что-то внутри него кричало, страстно хотело жить. Должен ли он умирать? Они были в самом начале процесса познания. Столько всего пока оставалось непознанным, и они смогут узнать это вместе. Гален не знал, были ли это его личные мысли, или мысли биотека, но это не имело значения.
Ему больше не нужно быть чудовищем. Неважно, ради каких целей его создали Тени, теперь у него появились свои собственные. Как же он может отказаться от них?
Там, в тайном убежище, остальные маги боролись, дрались и умирали. Он мог бы научить их тому, что узнал сам. Он мог бы помочь им освободить их биотек, стать с ним единым целым. Его биотек желал того же.
Падающая звезда неслась вниз, ее яркое сияние было хорошо заметно даже сквозь облака пыли, заполняющие атмосферу. Яркий свет залил пещеру, на лицо Галена легла тень Мордена.
Морден прекратил стрельбу, удивленно обернулся. Ненадолго, всего на секунду. Потом он снова повернулся к Галену, и Гален разглядел на его лице удивление и, пожалуй, облегчение. Ружье упало на землю.
Гален думал, что никому из них не избавиться от влияния Теней при жизни, что сделать это можно лишь одним способом – умереть. Морден поклялся служить им столько, сколько сможет. Но, если Тени будут разбиты, разгромлены, то, возможно, Морден сможет, наконец, обрести свободу.
Возможно, они оба смогут.
Все произошло именно так, как говорил Джастин. Джон вышел из бокового прохода в тоннель, где его уже ждала Анна. Он, споткнувшись, замер, посмотрел в ее сторону, увидел за ее спиной двоих освободителей. По его щеке текла кровь, он был весь в грязи. Оружия у него не было.
Спустя еще секунду, как опять-таки говорил Джастин, Джон побежал от нее по тоннелю. Этот тоннель заканчивался тупиком, балконом, с которого открывался вид на огромный подземный город внизу. Там он увидит могущество освободителей, если уж не смог разглядеть его раньше. И придет в отчаяние.
Тогда она сможет установить контроль над ним, а освободители станут свидетелями ее победы.
Она двинулась за ним по тоннелю, воображая себя Оком, чем она вскоре станет, представляя, что управляет огромным городом, целой планетой, и всеми силами хаоса. Джон будет бегать по ее темным тоннелям, но нигде не найдет выхода. Ей доставила удовольствие мысль о том, что Джон окажется в ее объятьях, которые не сможет разорвать, от которых не сможет увернуться.
Она вышла из-за изгиба тоннеля и увидела его: он стоял на каменном балконе и смотрел на ее обширные владения, тонущие во тьме, на ее башни и минареты, на ее огромный арочный свод, на прекрасные буквы, вырезанные на ее коже, и на великую бездну, разверзшуюся прямо под ним.
Она повернет его на их сторону. У нее нет выбора. И у него сейчас нет выбора.
– Джон, – произнесла она, и он резко развернулся, тяжело дыша, широко раскрыв глаза. – Тебе некуда идти… Вернись, и мы все обсудим.
Она продолжала медленно идти к нему, ища слова, которые могли бы помочь ей установить контроль над ним. Они оба знали, что она – не Шеридан. Но она должна убедить его, заставить, каким-то образом, влюбиться в себя, принять в качестве жены.
– Я знаю, что я не та Анна, которую ты любил… Но я создана из нее. Новая личность. Она никогда не вернется, но я могу любить тебя так же, как она!
Он посмотрел вверх, на огромный купол, простирающийся где-то высоко над его головой и служащий потолком огромной пещере. Если он надеялся на помощь, или на то, что сможет сбежать, то эти надежды не оправдались. Так почему же он продолжал сопротивляться, даже сейчас? У него не было иного выбора, кроме как сдаться.
Анна протянула к нему руки.
Перед Кошем простирался огромный город тьмы, источавший заразу древнего врага. Хотя Кош никогда раньше не видел города, лишь одно здесь удивило его. Прямо внизу, под балконом, на котором стоял Шеридан, разверзлась бездна – центр этого огромного храма, посвященного хаосу.
Возможно, враг не очень хорошо справлялся с планировкой, и поэтому они построили город, разбив его на части, вокруг этой ямы, создававшей лишь помехи, ни для чего полезного, кажется, не пригодной. Но Кош слишком хорошо знал своего врага: хотя всюду, где они появлялись, они несли с собой хаос, для самих себя они с поразительной тщательностью разрабатывали планы и проекты. Если центром их главного города стала пропасть, значит, это было сделано с определенной целью – если не с практической, то с духовной.
Бездна должна была воплощать собой связь – либо реальную, либо символическую – с Лориеном, который некогда жил глубоко в недрах этой планеты. Если связь была лишь символической, или если Лориен давным-давно покинул это место, то положение Шеридана было безнадежным. Если же связь была реальной, то, возможно, Лориен ощутит присутствие Шеридана и поможет ему.
Ситуация не очень-то обнадеживающая, но Кош ухватился за эту возможность. Если Шеридан погибнет, то это будет означать, что силы хаоса и порядка сами уничтожили свою единственную возможность навсегда завершить цикл войн, единственную надежду на то, что юные расы смогут когда-либо избежать огненной бури.
Тысячелетия Кош жил, будучи уверенным в праве ворлонцев допрашивать лишь других, не себя. Он, без сомнений, считал, что ворлонские каноны, методы, которыми они стремились достигнуть поставленных целей, сами цели, несут огромное благо юным расам. Но сомнения постепенно подтачивали основу этих его воззрений, и сейчас он вообще ни в чем не был уверен.
Шеридан прислонился спиной к парапету, перед ним стояла его жена, в вышине горело, быстро приближаясь, яркое пятно «Белой Звезды» – бежать было некуда.
В эту секунду Коша поразила мысль: даже если Шеридан погибнет, а война будет проиграна, он все равно был прав, прилетев сюда. Ни силам порядка, ни силам хаоса никогда не одержать победу в этой войне. Юным расам никогда не раскрыть своего потенциала, если либо ворлонцы, либо их враг будут лепить их в соответствии со своими канонами. В тот миг когда «Белая Звезда» на огромной скорости неслась к земле, Кош понял, что разорвать круг войн можно лишь одним способом: если юные расы продемонстрируют, что стали достаточно взрослыми, чтобы не выбирать одну из сторон конфликта, а стать самостоятельной, третьей стороной. И, прилетев сюда, отвергнув тем самым и ворлонцев, и ураган, пройдя мимо них к Древнейшему, первому из Изначальных, Шеридан мог найти этот третий путь.
Внутри разума Шеридана Кош произнес:
– Прыгай. Прыгай немедленно.
