Закат Техномагов: Отбрасывая Тени

им скарб: несколько одеял, сгнивших от сырости, белую занавеску, в которой гнездились насекомые, два колченогих стола и несколько свечей.

Гален предпочел свечи магическому огню, он хотел полностью сосредоточиться на Изабель. Ради всего хорошего, что они совершили. Он не был целителем.

Они находились очень глубоко – примерно в двух милях ниже уровня поверхности планеты. Элизар не сможет найти их здесь. Гален перестал ощущать присутствие Элизара и Разил после того, как спустился на полмили ниже поверхности. Но одновременно это означало, что ближайшее к ним устройство системы, созданной магами, тоже не найдет их. Гален не сможет ни отправлять, ни получать сообщения. Только тот, кто проведет тщательное сканирование каждого кубометра планеты, со временем сможет засечь их. Они хорошо спрятались. Но какой был во всем этом смысл? Он принес ее сюда просто чтобы понаблюдать за тем, как она умирает?

Гален получил сообщение от Изабель. К сообщению были прикреплены файлы: ее исследования, ее заклинания. Ему это было не нужно. Ему была нужна она.

– Благодарю за то, что отомстил за меня: убил дракха, – проговорила Изабель. – Я была… занята.

Ему не стоило доверять Элизару. Он должен был найти выход быстрее. А она не должна была защищать его своим щитом.

– Ты злишься на меня.

Галену пришлось поднять глаза и посмотреть на нее. Руки Изабель были сложены вместе, мускулы шеи напряжены. Даже сейчас на ее голове сохранялись иллюзорные волосы. Изабель, чтобы не поддаться боли, изо всех сил сохраняла контроль.

– Нет. Не на тебя. Я никогда не буду злиться на тебя.

– Значит, ты злишься на Вселенную. И на бога.

Если бы сейчас Бог явился Галену, то Гален с радостью превратил бы его в пепел.

– Ты хочешь сказать, что это тоже часть его замысла?

Она пристально взглянула на него своими серыми глазами:

– Да.

Гален взглянул в направлении темного коридора, неугомонная энергия бушевала внутри него. Это не было частью его замысла. Он рассчитывал, что они умрут вместе, спустя много лет, ни один из них не покинет другого.

– Ты знаешь, что я хотела создавать с самого детства? – спросила она. Шея Изабель напряглась, чтобы она могла видеть Галена, стоявшего на коленях.

Гален сел на соседнюю койку и покачал головой.

– Щит. С тех пор, как я себя помню, щиты больше всего занимали меня. Мной владела идея создания барьера, который защитил бы меня ото всего, чтобы никто не мог тронуть меня, чтобы я всегда оставалась в безопасности.

Голос Изабель срывался, ей приходилось время от времени делать паузы, чтобы унять боль. Брови Изабель поднялись, добавляя выразительности ее словам, чего не могло больше передать ее тело. Она до сих пор старалась держать голову поднятой, чтобы быть как можно ближе к нему, чтобы донести до него важность своих слов. Гален представить не мог, что может быть важным перед лицом одного, вобравшего в себя все факта – того, что она умирает.

– Когда я получила кризалис, то первым делом создала щит, чтобы прикрыть мое тело. Внутри образованного им кокона я чувствовала себя в безопасности. Каждый раз, одевая кризалис, я всегда создавала щит. Думаю, что я страшилась болезни Бурелл, а щит давал мне ощущение безопасности. Но более важной была моя мысленная установка: «Защита самой себя превыше всего. Держись от других на безопасном расстоянии». Постепенно я поняла, что не хочу прожить жизнь, следуя этому девизу. Я не хотела быть такой. Мне нужно было измениться.

Так я начала шаг за шагом вылезать из своего кокона. Когда ты сел рядом со мной в тренировочном зале, ты, за которым я долгое время наблюдала и кем восхищалась, я поняла, что мы должны быть вместе. Я быстро полюбила тебя – я не представляла себе, что могу так быстро влюбиться в кого-то.

«И я люблю тебя», – подумал Гален, но не смог произнести этих слов. Как она смогла проникнуть в его скрытое место? Как она пробудила его чувства к ней?

– Когда стало ясно, что я смогу защитить лишь одного из нас, я знала, что должна защищать тебя. Впервые я думала не о себе. Я не смогла бы жить со знанием того, что не защитила тебя.

«А как я смогу жить?» – подумал Гален. Слова полились из его уст:

– Тогда изменить себя означает, что один должен умереть?

Изабель слабо улыбнулась.

– Мне просто… не повезло.

Мускулы на ее шее напряглись от боли, она закрыла глаза, и позволила своей голове откинуться назад. Взгляд Галена был прикован к ее сжатым рукам. Пальцы Изабель, вопреки ее воле, один за другим разжимались, расслаблялись, становились безвольными. Она больше не владела ими. Изабель дышала теперь с большим трудом. Дыхание ее стало неглубоким. Дротик достиг С5.

Боль, наконец, утихла, ее шея расслабилась, губы разжались. Он хотел, чтобы ее глаза оставались открытыми.

– Ты говорила, что я должен изменить себя тремя способами, – сказал Гален.

Она подняла на него глаза.

– Да. Ты должен открыть себя другим. Это первое. Затем ты должен перестать прятаться от самого себя. Наконец, ты должен открыть себя Богу. Его замыслам.