– Так точно! – гаркнул Вильям вместе с остальными, с тоской вспоминая о родном архиве, где так тихо и спокойно.
– На сегодня все свободны, – кивнул сержант, – а завтра, завтра я за вас возьмусь…
Печатая шаг, он прошел к двери. Та хлопнула и слитный вздох облегчения пронесся по казарме.
– Говорят, что он на самом деле воевал, – негромко сказал Ли.
– Кто? – не понял Вильям.
– Фрезер, – китаец сноровисто забрался на койку. – Участвовал в последней крупной войне лет тридцать назад. Где-то в Африке.
– Клянусь четверкой! – Вильям облизал губы. Вспомнилось, что и лейтенант Кампински, и сержант на входе в казарму – все выглядели никак не молодо. Учить легионеров собрали тех, кто нюхал пороху и знал, что такое убивать. – Ох и задаст он нам!
Ли тяжело вздохнул. Похоже, его одолевали такие же мысли.
Сирена выла, точно потерявшая мужа и детей женщина. Вильям резко вскочил, едва не шарахнувшись макушкой о верхнюю койку, только после этого смог открыть глаза.
Едва соображая, что делает, натянул форму, впихнул ноги в ботинки. Вместе с остальными поспешил к выходу.
Над пустыней царило столь раннее утро, что его можно было смело назвать поздней ночью. Небо выглядело не голубым, а каким-то палевым, кое-где виднелись булавочные уколы самых ярких звезд. Восток светился, намекая на предстоящее днем солнечное неистовство.
– Стройся! Быстрее, засранцы! – сержант-наставник Фрезер прямо-таки лучился бодростью, как искупавшийся пингвин. – Плететесь, как больные коровы!
Строиться полагалось по росту. Вильям замер в самом начале строя, втянув живот, выдавив на лицо отсутствующее выражение и про себя молясь, чтобы сержант не обратил на него внимания.
– Так, рядовой, – молитва цели не достигла. – Это что за срань Господня? Почему у тебя шнурок не завязан!
– Виноват, сэр! – ответил Вильям, по-прежнему не глядя на начальство.
– Смотри мне в глаза! – Фрезер заорал, как ужаленный в пятку гиббон.
Вильям осторожно глянул в черное лицо сержанта. Ноздри того раздувались, и выглядел ветеран как типичный клиент психбольницы.
– Слушай сюда, – сказал он чуть спокойнее, – такие большие белые парни, как ты, всегда почему-то считают, что лучше других. Но для меня – ты такое же дерьмо, как и все прочие, и я буду пинать тебя до тех пор, пока ты не перестанешь быть дерьмом или не сдохнешь. Ясно?
– Так точно, сэр.
– Вот и отлично, – Фрезер хищно усмехнулся.
Он двинулся вдоль строя, и каждый из новобранцев замирал под его свирепым взглядом. Досталось почти всем – за расстегнутые пуговицы, торчащий живот или согнутые плечи. Стоявший последним Ли пострадал за то, что 'хитро щурился', что при его глазах получалось само собой.
– А теперь, срань Господня, побежали! – проговорил Фрезер. – За мной!
Легкой трусцой миновали западные ворота и выбрались в пустыню. Под тяжелыми ботинками заскрипел песок.
Сержант-наставник бежал первым и все время увеличивал темп. Видна была его прямая спина, равномерно двигающиеся под серой майкой лопатки.
Они миновали бархан за барханом, спускались в ложбины, поднимались на песчаные гребни, похожие на спины исполинских ящериц. Вслед за легионерами оставалась цепочка следов. Когда из-за горизонта высунулось солнце, в груди Вильяма хрипело, а ноги казались деревянными.
Соображал с трудом, перед глазами все плыло. Из последних сил пытался не отстать, краем уха слышал, как впереди что-то орет Фрезер.
Потом звуки куда-то пропали, а вокруг сгустилась колючая темнота. Разлепив глаза, Вильям обнаружил, что лежит мордой в песке, а голова раскалывается от боли.
– Встать, рядовой! – тяжелый ботинок ударил под ребра. – Немедленно!
Вильям попробовал двинуться, но тело было мертвым, как мешок цемента. Сердце колотилось в груди глухо и тяжко, а сознание затопило мерзкое чувство – стыд.
– Сэр, он без сознания, – проговорил кто-то.
– Молчать, срань Господня! – рявкнул сержант. – Если он не поднимется, то вы, засранцы, потащите его на своих плечах! Ясно?
– Я могу, – прохрипел Вильям. Вторая попытка встать оказалась более успешной. Он уперся руками и подтянул ноги, оказавшись на четвереньках, а потом нашел силы привстать.
– Это что еще? – прорычал сержант. – У нас не школа монахинь, а учебная база! Если ты задержишь отделение еще на десять минут, то вы все останетесь без завтрака!
Кто-то выругался, стоящий за спиной сержанта высокий легионер скривился.
– Да, я… – Вильям сплюнул набившийся в рот песок. – Я готов, сэр…
С ненавистью глядя в черную, лоснящуюся от пота физиономию, он выпрямился. Ноги дрожали, но держали тело.
