Сергей невесело улыбнулся, припоминая, кто же из друзей мог не удержаться и убить человека… Нет, не человека, зомби, жестокого нелюдя. Но все равно неприятно.
За этой новостью последовала другая, что заставила Сергея просто прикипеть глазами к экрану. Тот показал железнодорожную насыпь и несколько развороченных вагонов, похожих на покореженных гусениц. Голос за кадром вещал: «… произошла страшная трагедия. Состав, следовавший на Мурманск, сошел с рельс. Пострадали вагоны в хвосте поезда, с тринадцатого по пятнадцатый. Погибли все, кто ехал в этих вагонах. Причины катастрофы выясняются».
Далее в кадр попал железнодорожный начальник, похожий на разжиревшего бульдога. Тряся отвисающими щеками, он начал вещать что-то про несоблюдение правил техники безопасности. Но Сергей его уже не слушал. Страшное осознание постепенно проникало в него, наполняя тело холодом.
Артем погиб, и жена его, и двое детей. И еще почти два десятка людей, что решили бежать, уйти от наваливающегося кошмара…
Не удалось. Смерть нашла их в дороге.
Пошатываясь, Сергей встал и направился к шкафустенке. Открыл редко используемый бар, вытащил початую бутылку «Столичной».
Он не почувствовал вкуса. Водка ухнула в желудок и заворочалась там теплым шаром. Огонь потек по жилам, расслабляя мышцы. После второй стопки на глазах выступили слезы…
Телефон зазвонил резко и громко. Сергей посмотрел на него, словно на первого врага, но трубку все- таки взял.
— Да.
— Ты смотрел телевизор? — спросила Жанна, не тратя время на приветствия.
— Да, — ответил Сергей. Разговаривать не хотелось, жить тоже. Назойливой мухой жужжало в голове одно желание — проснуться. Чтобы все произошедшее оказалось лишь дурным сном, кошмаром, которые за последнее время стали почти обыденностью.
— Это ужасно, — Жанна говорила спокойно, но чувствовалось, что она сдерживается из последних сил. Чтобы не закричать, не забиться в истерике, словно обычная женщина. — Надо что-то делать!
— Согласен, но боюсь, что это не в наших силах, — Сергей ощутил неожиданную сонливость. Тело и мозг, утомленные эмоциональными перегрузками дня, требовали отдыха. — Давай поговорим об этом завтра. Сейчас мы вряд ли что-то дельное придумаем.
— Хорошо.
Трубка наполнилась злыми, словно осы, гудками. Сергей положил ее на рычаги, выключил телевизор и, немилосердно зевая, отправился спать.
Спал без кошмаров, но проснулся с дикой головной болью. Попытался снять ее собственноручно, но вчерашнее переутомление сказалось — никакого толку не добился. Проглотил таблетку аспирина, но и она облегчения не принесла.
Так и промаялся до того момента, когда пришло время везти учеников на «полигон».
На улице было сыро и промозгло, совсем не по-декабрьски. По небу бежали облака, похожие на рваные простыни, и висело среди них негреющее солнце, тусклое, словно старая пятикопеечная монета.
Степан топтался на привычном месте, напевая что-то себе под нос.
— Доброго дня, учитель! — сказал он, обнаружив Сергея рядом с собой. — Хотя уж какой он добрый…
— Это да, — Сергей сморщился, как от зубной боли. — А Майя где? Вроде не в ее привычках опаздывать?
— Ей нездоровится, — смущенно покраснев, ответил ученик. — Она не сможет поехать.
— Дело ее, — пожал плечами Сергей.
Анастасия Михайловна встретила гостей радушно, но на губах ее Сергей заметил несколько растерянную улыбку.
— Что не так, баба Настя? — спросил он, проходя в протопленную кухню.
— Да вы садитесь сначала, — всплеснула руками женщина. — Чего стоя разговаривать!
Сергей сел, Степан примостился рядом, а хозяйка пристроилась напротив.
— Да народ почти перестал ко мне ходить, — сказала она жалобно. — Многих из тех, что у меня лечились, в органы вызывали, расспрашивали. Теперь все боятся. Я уж хочу от греха подальше на зиму к сестре, под Суздаль уехать. А там, глядишь, и все успокоится.
— Нехорошо все это, — скривился Сергей. — Так что, у тебя никого сейчас?
— Пусто, — Анастасия Михайловна развела руками. — Даже не знаю, что и делать.
— Есть выход, — Сергей посмотрел на Степана почти свирепо. — Пусть мною займется. Голова болит — спасу нет. С самого утра.
— Как так, учитель? Нельзя так, нельзя! — забормотал Степан, явно растерянный. — Я не могу, не могу!
— Чем я плох как пациент? — спросил Сергей, поднимаясь, и подмигнул хозяйке.
— Ничем, — поспешно ответил ученик, хлопая длинными ресницами.
— Тогда вперед!
Сергей, не оглядываясь, проследовал в небольшое помещение, предназначенное специально для общения целителей с болящими, и уселся на табурет в самой его середине. По стенам висели иконы, в воздухе витал слабый аромат ладана. Сама баба Настя использовала в лечении христианскую символику.
Над ухом засопел Степан, затем послышался мягкий голос хозяйки:
— Что же ты, касатик? — спросила она лукаво. — Никак растерялся?
Степан засопел сильнее и ответил сердито:
— Нет!
В тот же миг Сергей ощутил прикосновение к затылку, мягкое, словно дотронулась крылом ночная птица. Оно оказалось приятным, и по спине побежали мурашки.
Прикосновения продолжались, Степан перестал сопеть. Он что-то делал там, за спиной Сергея, и головная боль потихоньку слабела, уходила водой в раскаленный песок.
В тот момент, когда она пропала совсем и мягкое покалывание растеклось по черепу, где-то далеко, на самой грани слышимости, звякнул колокольчик.
— Как вовремя ты закончил! — сказала хозяйка довольно. — Вон еще кто-то пришел. Дай бог, пациент!
Когда баба Настя ушла, Сергей повернулся к ученику. Тот смотрел с тревогой: что скажет наставник?
— Молодец! — проговорил тот с улыбкой. — Надеюсь, что денег с меня брать не станешь?
Степан смущенно улыбнулся.
С «полигона» Степан возвращался окрыленный. Еще бы, в отличие от первого и второго визитов к бабе Насте, на этот раз все сложилось донельзя удачно. Снял головную боль, а затем самостоятельно прекратил почечную колику и раздробил несколько камней в самих почках.
От приятных мыслей, вопреки обыкновению, даже говорить не хотелось. Учитель не мешал молчать. Скорее всего, хорошо понимал, что происходит с учеником. А его хорошему настроению не могла воспрепятствовать даже промозглая погода, и снег вперемешку с дождем, сыплющийся с неба.
Расстаться им предстояло у станции метро. Но едва маги появились на поверхности, из ближайшей подворотни к ним метнулись двое подростков. Из-за кубической глыбы газетного киоска появилась еще пара темных фигур, и Степан мгновенно напрягся, чуя опасность. Из-за позднего времени на улице было пустынно, и рассчитывать приходилось только на свои силы.
Сквозь волглую кисею мокрого снега было видно плохо, но Степану показалось, что лица ночных агрессоров знакомы, настолько все походило на первое нападение, случившееся более месяца назад.
Нападающие воздели руки, и тут неожиданно их фигуры смазались, потекли, на миг превратившись в силуэты из темного пламени. Рядом приглушенно ахнул наставник, похоже, он такого тоже не ожидал.
Фигуры словно плыли по воздуху, не касаясь ногами земли. Передвигались обманчиво медленно, но
