В один момент рыцари Иерусалимского королевства не выдержали. Королевское знамя зашаталось, едва не рухнув, и тут же начали отступать баронские отряды. Стальная река закованной в латы конницы ринулась вниз по склону, на который поднималась не так давно, огибая замершую плотной массой пехоту.
Некоторое количество пеших сержантов было стоптано. Но кто из благородных обратит внимание на такую мелочь?
Последним отступал юный король. Было видно, как отчаянно рубятся рыцари, окружающие белое знамя с желтым крестом, как падают один за другим под натиском массы мусульманских всадников.
Вопли сарацин звучали победным кличем.
– Неужели все? – чувствуя, как холодеет сердце, спросил Робер. – Мы проиграли?
– Еще нет, – спокойно ответил брат Анри. – В дело еще не вступали копейщики, да и мы, клянусь Святым Отремуаном, еще поучаствуем сегодня в бою!
– Воистину так, брат, во имя Господа, – согласился лейтенант.
Тающий, точно льдина на солнце королевский отряд проскользнул за спины пешим сержантам, а ринувшиеся вдогонку сарацины напоролись на сплошную стену копий. Длинные наконечники кромсали плоть всадников и их животных, наносили страшные раны. Слышно было истошное ржание умирающих коней.
Казавшаяся всесокрушающей сходящая с горы конная лавина остановилась.
– Так их, так! – шептал Робер, сжимая руки в кулаки. В душе его бушевал азарт, подобный тому, что испытывал ранее лишь на турнирах.
Неподалеку от тамплиеров остановился крупный отряд рыцарей. Их предводитель, выделяющийся среди воинов мощным сложением, стащил шлем. На широкие плечи упала грива иссиня-черных волос, а воздух огласился неизысканными ругательствами.
– Кровь Христова! – орал рыцарь, разбрызгивая слюну. – Магометанских собак сегодня слишком много! Треть моего отряда осталась на этом склоне! Где эти проклятые небом оруженосцы?
Замедленными движениями, выдающими усталость, рыцари слезали с седел. Шлемы у многих были помяты, в щитах торчали стрелы. Котты украшали разрывы, а из-под доспехов сочилась кровь. Один из всадников надрывно стонал, а из кольчужного рукава бесстыдно торчал обрубок предплечья. Вокруг раненого суетились лекари.
– Куда вы, монсеньор Рено? – поинтересовался брат Анри у черноволосого рыцаря, когда тому подвели свежего коня. – Неужели спасаетесь бегством?
– Помилуй вас Бог, брат! – яростный взгляд рыцаря стал немного мягче. – Я не покину поле боя, пока здесь мой сюзерен!
И ругательствами воодушевляя своих людей, он принялся заново выстраивать отряд.
– Кто это? – полюбопытствовал Робер.
– Рено Младший, сеньор Сидона, один из славнейших баронов Святой Земли, – рассеянно ответил брат Анри, но взгляд его был прикован к магистру. Глава Ордена, которого можно было узнать по величественной осанке и сверкающим на солнце волосам, о чем-то беседовал с невысоким рыцарем, чьи доспехи были замараны кровью.
С удивлением Робер узнал в нем Жана д'Ибелена, бальи королевства.
– И он здесь? – воскликнул молодой рыцарь. Меньше всего он ожидал увидеть знатока ассиз и кутюмов на поле боя.
– Похоже, что-то случилось, – не отвечая, пробормотал брат Анри, и на лице его промелькнула озабоченность. – И если я правильно понимаю, с королем…
Д'Ибелен отъехал в сторону, торопясь к месту, где вокруг гордо реющего на ветру королевского стяга бестолково суетились люди, и в этот самый момент осыпаемая стрелами пехота, сдерживавшая натиск сарацин, не выдержала. Кидая копья, сержанты бросились вниз по склону, а мусульмане настигали их и рубили. Одно за другим падали под копыта лошадям тела. Последние островки сопротивления таяли, точно снег под напором талой воды.
– Вот и наш черед, – проговорил брат Анри торжественно, глядя, как Жак де Майи облачается в шлем.
Робер поспешно перекрестился и последовал примеру магистра. Мир сузился до узкой полоски, видимой через смотровую прорезь. Из него исчез сеньор Сидона и прочие баронские отряды, пропал осажденный замок.
Осталось только развернутое белое с черным знамя в руке маршала, полощущееся под свежим ветром. Гийом Шартрский высоко поднял штандарт, чтобы его видели все без исключения рыцари Ордена.
– Не нам, не нам, но имени Твоему! – донесся хриплый голос магистра.
Робер опустил копье и дал шпоры.
Точно единое живое существо, монастырь Ордена Храма сдвинулся с места. Рыцари старались держаться ближе друг к другу, чуть не упираясь стременем в стремя. Впереди строя, в окружении лучших рыцарей, скакал магистр и рядом с ним маршал.
Бальи вели монастырь в атаку. От белизны плащей болели глаза.
– Аллюром! – пронеслась по рядам команда. Рыцари ускорили ход лошадей. Под копытами грохотали камни.
Сарацины, истово вопя и размахивая саблями, мчались навстречу.
И на полном скаку налетели на сплошную стену стали. Лязг и грохот разнеслись далеко в стороны, казалось, что сама гора, тело которой неистово топчут, возопила в муке.
Ни один из рыцарей не дрогнул, триста рук ударили как одна. Робер ощутил, что копье выворачивается
