– Если бы я знал. А ты покажешь мне свой клинок?
– Конечно, – она убрала ледяной меч в ножны, отдала Олену. Только после этого извлекла собственное оружие – ничем не примечательное лезвие, сужающееся к кончику, какие-то серые полосы на нем, крестообразная рукоять.
– Его делали специально для меня, – похвастала Саттия, – смотри, он идеально подходит по длине.
Она вытянула правую руку в сторону, развернула меч влево параллельно земле. Кончик оказался точно напротив середины груди.
– В лезвии сплавлено чистое железо с лучшей сталью, – продолжала девушка, – поэтому он гибкий и в то же время прочный.
– Дорого стоит, должно быть, – вздохнул Олен, изо всех сил стараясь не заснуть прямо посреди разговора.
– Мне его подарили роди… – Саттия осеклась. – Ладно, чего-то я заболталась. Ты ведь спать хочешь?
– Да.
– Я могу привязать тебя к седлу, – девушка кивнула в сторону белого жеребца, с хрустом объедающего листья с похожего на калину дерева. – Я, конечно, слегка путала следы, да и ехали мы быстро. Но все-таки это их родной лес, так что на долгий отдых времени у нас нет.
– Тогда поехали дальше, и привязывать меня не надо, – Олен встал на четвереньки, затем ухитрился подняться. Отряхнул рубаху на животе, колени, и принялся запихивать ножны с мечом за пояс.
Саттия расхохоталась.
– Листья и корни, – проговорила она, откидывая прядь волос со лба, – теперь я верю, что ты и в самом деле никогда не держал в руках оружия!
– Это почему?
– Ты даже не знаешь, как его носить, – девушка подошла ближе, на Олена пахнуло смесью запахов конского пота, выделанной кожи и незнакомого пряного аромата. – Вот тут у самого устья ножен есть петля, а ниже вторая, более длинная. Через них надо продеть пояс…
Краснея и сердясь на себя, что не догадался до столь простой вещи, Олен снял пояс. Просунул его в кожаные петли, после чего застегнул обратно поверх рубахи. Стало гораздо удобнее, хотя непривычная тяжесть на боку отвлекала, казалось, пряжка вот-вот расстегнется.
– В путь, – Саттия легко взобралась на спину сивой кобылки, Олен впихнул себя в седло, закусив губу, чтобы не завопить от боли в натруженном седалище.
Зашуршала под копытами трава, двинулись назад белые и серые стволы огромных деревьев, закачались над головой ветки. Олен растер щеки так, что те начали гореть, и сон ненадолго отступил. Голова стала ясной, но в ней закружились назойливые, очень неприятные мысли.
Что, если Саттия права, и чета Рендаллов, хозяев усадьбы в Заячьем Скоке – вовсе ему не родители? Тогда кто он? Как оказался на их попечении, и почему они всегда называли его сыном? Если существует какая-то тайна, связанная с его рождением, то почему никто из соседей за восемнадцать с лишним лет ни разу не проболтался? Та же тетушка Ралита, любительница сплетен?
Нет, девушка ошибается, и Олен Рендалл обычный селянин…
Но тогда почему за ним охотятся Чернокрылые, которых боится сам барон? Из-за чего неведомого мага заинтересовал обитатель затерянной среди лесов деревни? По какой причине эльфы, обычно просто выпроваживающие непрошенных гостей, попытались его убить? И откуда его тело знает, как именно держать меч, наносить удары и уклоняться от ответных?
Впору и в самом деле поверить, что в предках имелись благородные таристеры.
От изобилия вопросов, не имеющих ответа, внутри черепа загудело, накатила такая тоска, что хоть вытаскивай ледяной клинок и перерезай себе горло. Олен помотал головой, покосился на едущую чуть впереди спутницу – та выглядела собранной, поводья держала одной рукой, другую не убирала с меча.
Мелькнула мысль, что она на самом деле не знает, какой опасности подвергается рядом с ним, что стоит сказать девушке о том, кто именно его преследует. Но тогда она наверняка бросит Олена, а в одиночку он пропадет среди этого леса, дивного, красивого, но чужого для человека.
И что остается – молчать? И тем самым врать тому, кто спас тебе жизнь?
Дурманящей волной накатила усталость, сомнения и тревожные мысли растаяли в ней, как комки масла в теплом молоке. Олен вцепился в поводья покрепче и закрыл глаза, надеясь, что если вывалится из седла, то девушка услышит и остановится, чтобы вернуть спутника в чувство.
Его покачивало в седле, тело казалось жестким и оцепеневшим. Каждое движение сопровождалось болью, поэтому шевелился редко, только меняя надоевшую позу, разминая занемевшие мускулы. Когда ветки касались лица, испуганно открывал глаза, но всякий раз видел одно и то же – кобылку Саттии впереди, а вокруг – деревья, кусты, мох и траву.
В очередной раз выпал из полудремы ближе к вечеру, когда далеко за южным горизонтом загрохотало.
– Гроза, – проговорила Саттия, и голос ее прозвучал глухо, безжизненно. – Счастье, если она пойдет не сюда.
– Почему? – губы спеклись, так что единственное слово отозвалось болью.
– Альтаро – хозяева магии воды. Если среди преследователей есть хоть один умелый маг, ему под силу превратить дождь в оружие.
Сонливость Олена исчезла, он завертелся в седле, разглядывая озаряемые белыми зарницами черные тучи на юге. Обратил внимание, что вокруг редколесье, заросшее хилыми по эльфийским меркам деревьями – сосенками с пожелтевшей листвой, кривыми березками.
