Они уселись за стол, причем Рыжий взгромоздился на лавку так, что его морда оказалась над столешницей. Вернулся хозяин, притащил блюдо с жареной курицей, два кувшина пива. Вслед за ним слуга приволок медную чарку, из которой шибануло духом первача, и большую миску с чем-то мутным, напоминающим помои.
– Это для киски, – пояснил хозяин.
– Если не хотите проснуться без ноги, то вылейте это в выгребную яму, – сказал Олен, – а ему, – он погладил кота по голове, – принесите сырого мяса.
Лицо хозяина вытянулось, он махнул рукой. Слуга умчался в сторону кухни, а вернулся с цельной свиной ногой, которую и положил на пол. Рыжий издал довольный мурк, спрыгнул с лавки. Из-под стола донеслись звуки, наводящие на мысли о стае голодных волков, заваливших корову.
Курица оказалась холодной и жесткой, пиво – с горечью, но уничтожили то и другое быстро.
– Теперь пей, – сурово проговорила Саттия, пододвигая к Бенешу чарку. Ученик мага поморщился, но возражать не осмелился. Взял посудину в руки, выдохнул и с видом мученика вылил самогон в себя.
Горло его вздулось, лицо покраснело, глаза выпучились, сделав Бенеша похожим на очень большого рака.
– Вот и славно, – Олен вытер жирные губы, дернул себя за мочку уха. – До комнаты сам дойдешь?
– Да… я… постараюсь, – выдавил из себя ученик мага и задышал, тяжело и прерывисто, как только что спасенный от утопления.
Слуга, на этот раз со свечкой, проводил их в расположенную по соседству с главным залом комнату. Саттия окинула взглядом плесень на стенах, продавленные лежаки, и презрительно скривилась.
– Единственное, что тут сделано добротно – это засов, – сказал Олен и закрыл его. – Ну что, спать?
Вспрыгнувший на один из лежаков Рыжий свернулся клубком и закрыл глаза, показывая, что для себя он на этот вопрос ответил. Олену пришлось сдвигать кошака, чтобы улечься самому. Возившийся дольше всех Бенеш погасил свечку и в комнате стало темно.
Глава 9. Огонь в ночи.
В тронном зале Харугота постоянно донимали сквозняки. Он приказывал заново конопатить окна, заделывать щели в стенах, перекладывать пол. Но ничего не помогало. Всякий раз, когда правитель Безариона проходил через широкие двери, оказывался на выложенном белыми и желтыми клетками полу, под высоким потолком, в спину ему тянуло холодом.
Поэтому Харугот не любил тронный зал, но иногда просто не мог здесь не бывать.
Как, например, сегодня, когда в город на корабле Танийского союза приплыли послы от орков Западной степи. Встретить их без надлежащей церемонии невозможно, это будет воспринято как оскорбление. Задуманный много лет назад план рухнет в один миг.
Перед тем, как выйти из личных покоев, Харугот глянул в зеркало. Поправляя широкий, шитый золотом пояс, подумал, что пятьдесят лет назад никто из обитателей Лексгольма – крошечного поселка в графстве Мерр – не мог бы представить, что младший отпрыск скромного торговца рыбой станет хозяином древнейшего государства людей Алиона.
Честно говоря, он и сам тогда об этом даже не мечтал.
Ожидавшие в коридоре Чернокрылые эскорта с факелами в руках встретили правителя Безариона преданными взглядами и щелчками каблуков. Харугот коротко кивнул им и пошел по коридору, гвардейцы затопали следом. Проходя мимо двери в покои жены, хозяин Золотого замка подумал, что три года назад все сделал правильно. Тогда он вступил в брак с дочерью одного из богатейших и знатнейших обитателей города, и тем хоть немного примирил таристеров уничтоженной империи с тем, что на троне сидит бывший матрос и ученик мага-ренегата.
Супруга оказалась достаточно умна, чтобы понять, что она нужна мужу только для отвода глаз, и в меру рассудительна, чтобы не требовать своей доли власти. Первый год все было непросто, а затем между ними установилось что-то вроде нейтралитета – каждый не мешал другому.
Из коридора Харугот вышел на широкую лестницу, устланную красными коврами с толстым ворсом. При взгляде на них консул вспомнил, как во время давней поездки в Мероэ видел ткачей, изготовляющих эту красоту. Поглаживая гладкие перила из белого мрамора, он поднялся к тронному залу. Едва переступил его порог, как в спину ударил холодный ветерок.
Справа в окна лился алый свет умирающего вечера. Слева у стенки толпились ученики – бурые мантии, одинаково белые лица. В стороне от них кучкой стояли несколько доверенных таристеров, среди них канцлер, Редер ари Налн, возвышенный Харуготом от нищего рубаки до одного из высших чиновников Золотого государства.
– Скоро они? – спросил у него правитель Безариона.
Он выбрал для себя гномий титул «консул», обозначающий выборного, сменяемого раз в год правителя. Но при этом, собираясь просидеть на троне очень долго, придал ему новый смысл.
– Должны въезжать в замок, – канцлер, наряженный в роскошный темно-бордовый флотер с кружевным воротником и бриллиантовыми пуговицами, позволил себе улыбнуться. – Я прослежу, чтобы они пришли быстро…
Ари Налн был одним из немногих, кому консул доверял, хотя полным его доверием не мог похвастаться никто.
– Да уж, поторопи, – буркнул Харугот, и пошел к трону, установленному в этом зале более полутора тысячелетий назад. За спиной консула заскрипели высокие сапоги канцлера, зацокали по полу серебреные шпоры.
Трон стоял на квадратном возвышении, застеленном черными коврами. К нему вели пять крутых ступенек, а на углах возвышения стояли золоченые статуэтки разинувших пасти драконов. Блики бегали по их раскинутым крыльям, глаза были выпучены. Само кресло выглядело довольно ветхим, на высокой спинке виднелся торчащий из нее обруч императорской короны.
