Словно почувствовав этот взгляд, внутри зашевелилась ненависть, и в этот момент Харальд понял, что ненависть не совсем его, что отчасти она – ЧУЖАЯ, словно наведенная извне.
И под её влиянием он прошептал:
– Да, я понял. Тут все сгубила магия. Здешняя ли, чужая – я не знаю, но я отомщу. Клянусь своей жизнью…
От развалин донесся грохот. Рухнул казавшийся прочным обломок стены донжона. В воздух поднялось облако каменной пыли.
Волной накатил озноб.
Харальд поспешно отвернулся от страшного холма и побежал на юг.
Взгляд в спину преследовал его не одну версту.
Кружка в руках Харальда слегка подрагивала, отчего жидкость в ней колыхалась, по мутной поверхности бегали крошечные волны.
– Что это? – спросил он, подозрительно глядя на Берга.
– Лекарство, – сурово ответил тот, исподтишка разглядывая ученика. Поход на север измучил его. Два дня назад юноша вышел к воротам замка Жахх, едва переставляя ноги.
Два дня он провалялся в бреду, бормотал странные слова, порывался вскочить и куда-то бежать, выкрикивал какие-то имена, а затем падал на постель и лежал с остановившимся взором.
Очнулся он сегодня утром, слабый, как новорожденный котенок.
– Лекарство это, – сурово наморщив лоб, повторил Теневой. – Так что пей! Тебе лучше станет!
– Да? – Харальд ещё раз покосился на наставника, подозревая, что питье – очередная шутка, и опорожнил кружку.
Лицо его побагровело, затем сделалось синим, он сипло закашлялся.
– Что это? – опять спросил Харальд, глядя на Берга круглыми и большими, словно тарелки, глазами.
– Травы на спирту, – ответил Берг, стараясь выглядеть невинно. – Или, по ученому говоря, настойка на самогоне! Сильная штука, до костей продирает! Я как выпил однажды, так час потом моргнуть не мог – так меня расперло!
Харальд попытался прокашляться, затем припал к кувшину с водой. Кадык на его шее задергался. Лицо юноши постепенно приобретало нормальный цвет.
– Да, – сказал он, оторвавшись от питья. – Хорошая вещь.
Язык его слегка заплетался. Еще бы – принять на голодный желудок полную кружку самогона!
– Ты отдыхай пока, – проговорил Берг, поднимаясь. – Попозже тебе принесут поесть, а вечером нас ждет к себе Торгрим.
Родовитый фон Жахх был в хорошем настроении. Это Берг заметил ещё от двери. На лице хозяина замка играла веселая улыбка, морщины, казалось, немного разгладились.
– Рад приветствовать вас, – сказал он, кивнув. – Садитесь.
Теневой услышал, как вздохнул с облегчением Харальд. Он был ещё слаб, и путь до покоев Торгрима оказался для него нелегким.
В комнате было жарко натоплено, однако чувствовалась идущая от окон промозглая сырость. Второй день бушевала метель, пришедшая с севера вместе с Харальдом. Задержись он ненадолго – непогода застала бы его в пути.
Из-за стен доносился рев ветра, упорно пытающегося повалить донжон, словно дерево.
Отвлекшись, Берг пропустил начало разговора. Когда он вынырнул из размышлений о погоде, Харальд уже отвечал фон Жахху:
– Благодарю, я чувствую себя лучше.
– Очень хорошо. – Родовитый благосклонно кивнул. – Тогда не расскажешь ли, как прошло твое путешествие?
Берг подобрался. Ему тоже было интересно, что видел юноша.
– Мне не о чем рассказывать.
Теневой скорее почувствовал, чем увидел, как напрягся юноша. Лицо его стало суровым и словно бы постарело сразу на десяток лет.
– Я видел только развалины, – проговорил он напряженно. – И следы раскопа: кто-то пытался добраться до подвалов. И ещё там был труп.
– Свежий? – вскинул брови Торгрим. А Берг вдруг понял: «Харальд видел что-то еще, о чем не хочет говорить».
– Нет, старый, – пожал плечами Харальд. – Но очень хорошо сохранившийся. А ещё – на вершине холма, где стоит… стоял замок, не лежит снег. Совсем.
– Не может быть! – вслух усомнился Теневой.
– Может, – кивнул фон Жахх. – Об этом мне рассказывали. И это все, что ты видел, Харальд?
– Да, – твердо отозвался тот. – Все.
– И тебя ничего не напугало? – Вопрос был задан вкрадчивым тоном, и Берг подумал, что родовитый
