– Да одного такого беловолосого демона на лошади, – ответил возница, и тут же его голос стал слегка подобострастным. – Что вам угодно, родовитый господин?
«Надо же, – про себя усмехнулся Харальд. – Уже в родовитые попал!»
Вслух же сказал другое.
– Мне нужно в город, а одного меня не пропустят. Позвольте присоединиться к вам.
Гибкая девушка, склонившись к плечу русоволосого Лодина, что-то зашептала. На лице её был откровенный страх.
– Я знаю, кто ты, – проговорил он, когда девушка замолчала. – Ты тот самый убийца, которого ищут воины местного Владетеля.
– Да.
– Не думай, что мы беззащитны! – заявил Лодин не очень уверенно и вытащил откуда-то из-за спины арбалет. Появившийся сбоку от воза угрюмый толстяк сжимал в руках такой же.
Харальд рассмеялся.
– Если ты слышал о том, кто я такой, то ты должен знать, на что я способен. Если бы я хотел вас убить, я бы давно это сделал. И арбалеты мне не помешают. Мне просто нужно в город, и я прошу вас мне помочь.
– Нет! – рявкнул толстяк, поднимая арбалет. – Уходи. Если мы поможем тебе, то нас казнят вместе с тобой!
– Никто не узнает, – продолжал Харальд уговоры. – А если вы мне поможете, то я отдам вам своего коня. Он стоит больше, чем все ваше имущество.
– Нет! – вновь взвизгнул толстяк, руки его дернулись, и стрела сорвалась со старого, разболтанного арбалета.
Харальд отпрянул в сторону, что-то рвануло край его плаща. Послышался свист и глухой удар.
– Ой, – испуганно проговорил толстяк. На его лицо болотным туманом наползал страх.
– Мое предложение остается в силе, – сказал Харальд, не пошевелив и бровью.
– Мы… – Сглотнув, Лодин опустил арбалет. – Мы должны посоветоваться… У нашего театра нет хозяина, мы сами все решаем.
– Советуйтесь, – пожал плечами Харальд и спрыгнул с лошади.
Под ногами хрустнула смерзшаяся земля.
– Ладно, – сказал Лодин, когда актеры пошептались, собравшись в кружок. – Коня давай сейчас.
– Хорошо, – легко согласился Харальд. – Когда мы будем проезжать стражу, не вздумайте чудить. Ясно?
Актеры поспешно закивали, а в глазах у них был страх (вдруг этот сумасшедший начнет убивать или стража раскроет его?) вперемешку с жадностью (такого коня продать – вся труппа месяц будет сыта!).
Испытывая какую-то странную брезгливость, Харальд отдал поводья Лодину.
Лавка цирюльника и по совместительству аптекаря нашлась на одной из улочек, ведущих от главной площади. В узком пространстве между домами, казалось, навеки повис запах помоев, а нагло шныряющие крысы не обращали на людей никакого внимания.
Вывеска с изображением громадных ножниц висела над обшарпанной дощатой дверью Постучавшись, Харальд вошел и, словно в воду, окунулся и терпкий и сильный аромат, в котором смешались запахи многих десятков трав.
В первое мгновение он даже замер, принюхиваясь.
– Иду, иду, – проскрипел откуда-то старческий голос, и только тогда Харальд огляделся.
Помещение было перегорожено пополам стойкой, за которой громоздились полки, уставленные сосудами разных форм и размеров. На стенах сушились пучки трав, среди них Харальд, к собственному удивлению, обнаружил сморщенный корень, похожий на маленького человечка.
Но не успел он его разглядеть, как стукнула дверь, за стойкой объявился хозяин – высокий сутулый старик с блестящей лысиной. Волосы по краям лысины когда-то были рыжими, а теперь побелели, и лишь отдельные нити блестели медью.
– Что угодно? – поинтересовался цирюльник.
– Постригите меня наголо, – попросил Харальд.
– Вы хотите лишиться таких роскошных волос? – Откинув доску, старик вышел к клиенту. От цирюльника пахло чем-то похожим на муравьиную кислоту.
– Да, – ответил Харальд, невольно разглядывая клинок на поясе хозяина. Средней длины кинжал в дорогих ножнах, с клеймом в виде лисы на рукояти. Лавка аптекаря мало подходила для такого оружия.
– Садитесь на табурет. – Старик показал в угол комнаты. Харальд обратил внимание на руки хозяина. Тяжелые и мозолистые – руки воина.
Здесь явно крылась какая-то история, мало кто из тех, кто привык обращаться с мечом, берет в руки ножницы. Но пока проявлять любопытство было не время, и Харальд послушно уселся на табурет.
Цирюльник ловко обернул вокруг его шеи кусок белой ткани и защелкал ножницами. Под успокаивающее лязганье ножниц Харальд вспомнил, как пробрался в город.
Актеры не обманули. Они тряслись от страха и вели себя так, что будь стражники потрезвее – точно заподозрили бы неладное. Но обошлось. Харальд пересидел въезд в город на переднем возу, между двумя
