Веки Харугота дрогнули и поднялись, обнажив глаза, черные и совершенно пустые. Заглянувший в них ученик, толстый и лысый, застонал и мягко осел на пол.
– Рано ты собрался рыть мне могилу, Редер… – голос консула прозвучал тихо и зловеще, как шорох скользящей по полу змеи.
– Мессен! Не велите казнить, мессен! – канцлер упал на колени, молитвенно сложил руки перед грудью. – Я просто…
– Тихо, – Харугот сел, блеснули перстни с драгоценными камнями, украшающие его руки. Под бешеным взглядом правителя Безариона отступили на шаг его ученики и командиры гардейцев-Чернокрылых. – Скажи лучше, сколько я провел… без сознания?
– Двое суток, мессен.
– Два дня и две ночи странствий по безднам ужаса, обиталищам тьмы и ненависти… – консул поднял руку, потер шею там, где виднелась красная полоса, напоминающая пролежень. – А теперь все – вон! Останься ты, Редер, ты… – он указал на командира Чернокрылых, – и ты, Нивуч…
Названный ученик, очень высокий, с длинным лицом, гривой пепельных волос и острым носом, покорно наклонил голову. Остальные подняли обеспамятевшего товарища и поспешили к двери. За ними заторопились гвардейские сотники. Взметнулись и опали длинные черные плащи.
– Вот и славно, – проговорил Харугот, когда хлопнула, закрываясь, дверь. – Вы поступили очень умно, что не попытались меня убить. Все равно у вас ничего бы не вышло. И за это я награжу вас – оставлю в живых.
– Милость мессена велика, – в один голос отозвались ученик, командир Чернокрылых и канцлер.
– Это верно, – Харугот поднялся, взглянул на пролом в стене, где алел Камень Памяти. В глазах его вспыхнула злость, а угол рта дернулся. – Редер, твоя задача – найти того, кто сможет починить тайную дверь. Выполняй немедленно. Еще распорядись, чтобы мне принесли чего-нибудь поесть и выпить. Прямо сюда.
– Все понял, – ари Налн поклонился и почти бегом направился к выходу из зала.
– Теперь ты, Тратис, – правитель Безариона повернулся к командиру гвардии. Тот, грузный, плечистый, с пышными седыми усами и широкими мозолистыми ладонями, преданно вытянулся. – Отбери шестерых или семерых лучших твоих молодцов. Из тех, кто не понаслышке знаком с искусством следопыта, сражается не хуже, чем сам Азевр, и предан мне до глубины сердца. Найдешь таких?
– Так точно. Через полчаса они будут перед вами.
– Отлично. Выполняй, – Харугот проследил, как командир Чернокрылых идет к парадным дверям, а потом заковылял к трону. Взобрался по ступенькам и тяжело опустился на него так, что древнее кресло вздрогнуло. – А ты, Нивуч, иди, переоденься в обычную одежду. Захвати денег из вашего тайника и возвращайся как можно быстрее.
– Будет исполнено, – и ученик побежал вслед за гвардейцем.
Консул Золотого государства остался в зале один. Но продлилось это одиночество недолго. С поклоном вошел слуга, несущий на подносе кувшин с крышкой и кубок из золота. Потом явился второй, с широким блюдом, на котором лежали полоски тушеной в пряностях зайчатины.
– Поставьте сюда, – Харугот привстал на троне, едва не коснувшись макушкой торчащей из спинки обруча короны. Ткнул пальцем в помост. – Нет, наливать не надо… Свободны, оба!
Слуги поклонились еще раз и бегом удалились. А консул сам налил себе вина и принялся за еду. К тому моменту, когда вернулся Нивуч, он успел выпить три кубка и опустошить блюдо. Последние признаки мертвенности исчезли с лица, на смуглых щеках появился румянец.
– Я прибыл, мессен, – даже в обычном торлаке из темно-синей ткани ученик выглядел странно. Напоминал вырядившуюся в человеческую одежду большую хищную птицу, в светлых глазах таилось холодное презрение.
– Отлично, – консул потер подбородок. – Сейчас явятся остальные, и я объясню, что вам предстоит.
Ждать пришлось недолго. Из-за парадных дверей донесся топот, и в зал вступил Тратис, а за ним – шестеро гвардейцев в кольчугах, округлых шлемах с крылышками и черных плащах.
– Консулу слава! – дружно рявкнули они, Харугот чуть заметно поморщился, дрогнул угол его рта.
– Пусть выстроятся в линию, – приказал хозяин Безариона, – хочу их осмотреть…
Чернокрылые выполнили приказ и замерли. Харугот впился в них пристальным взглядом. Кое-кто из воинов побледнел, кое-кто покраснел, но ни один не вздрогнул, не опустил глаз.
– Неплохо, – одобрительно заметил консул и подал ученику знак налить еще вина в кубок. – А сейчас представ нам своих парней, Тратис.
– Да, мессен, – командир гвардейцев вышел вперед, прокашлялся. – Вот этот, что стоит с краю, родился в Безарионе, в Тухлой яме. Первого человека убил в десять лет, еще через пять оказался в тюрьме. Быть ему казненным, но он попал в число Боевых Висельников, – при упоминании отряда смертников, созданного из преступников для борьбы с пиратами, невысокий, коренастый воин ухмыльнулся. Стали видны гнилые зубы, – и ухитрился там выжить. Отлично владеет коротким клинком.
– Имя?
– Сераф Мокрый.
– Великолепно, – Харугот отхлебнул вина. – Следующий.
– Картил Одлан, – Тратис указал на высокого и стройного Чернокрылого, чем-то похожего на эльфа. – Родом из лесов северной Норции, способен выследить оленя на голых камнях и учуять запах дурных мыслей. Прекрасно стреляет из лука, но и меч в его руках крайне опасен.
– Хорошо. Следопыт вам понадобится.
