неровные пятна.
К полудню, когда стало по-настоящему жарко, очнулся Бузислав. Взгляд его был мутен, но сесть он смог самостоятельно.
– Где мы? – пробормотал старший из русичей, глядя на склонившихся к нему соратников. – И дайте попить…
– Так ведь нет ничего, – печально сообщил Нерейд. – Сами без воды сидим.
Ивар в нескольких словах рассказал про то, что случилось.
– Вот как? – Бледные губы Бузислава тронула слабая улыбка. – Тот самый Вор? Не зря ты его пощадил… Значит, удача еще с нами…
Неожиданно побледнев, воевода вновь откинулся на спину. Дыхание его стало хриплым и прерывистым.
– Выживет? – спросил Ивар, поворачиваясь к Ингь-яльду.
– Должен! – уверенно сказал тот.
– Вот ведь ворюга, клянусь задницей Сидграни! – выругался Нерейд. – Завел нас сюда, а сам удрал! Кто его знает, вернется он или нет?
– Во-во! – поддержал Шкодняк. – Чего ему с нами связываться?
– Один-то раз он уже связался, – вмешался Ивар. – Но даже если Вор не придет, то все равно нужно ждать ночи и только потом действовать! Ладно вам ругаться, точно сварливые бабы!
– Да скучно! – улыбнулся Нерейд. – Заняться нечем, вот и приходится развлекать себя всякой ерундой!
– Кто у нас тут эриль? – громко спросил Ивар, поворачиваясь к Ингьяльду. – Рассказал бы чего!
Ингьяльд чуть смутился, провел рукой по торчащим темным волосам.
– Это можно… – промолвил он, и лицо его слегка порозовело. – Но только сначала я хотел произнести вису.
– Можно, – кивнул Ивар, – только кому ты хочешь ее посвятить?
– Тебе, – молодой эриль смутился еще сильнее, – ведь ты у нас старший…
– Но я же не конунг! – Ивар на мгновение ощутил неловкость, словно присвоил себе чужую вещь.
– И что? – поддержал Ингьяльда Нерейд. – Ты, как бы это выразиться, исполняющий обязанности конунга! Пусть рассказывает!
– Хорошо. – Ивар сдался. – Говори. Но учти, мне даже одарить тебя, как положено по обычаю, нечем.
– Ничего, – улыбнулся молодой эриль. – Твоя удача, Ивар Ловкач, будет лучшим даром.
Он поднялся, отряхнул одежду от пыли, а когда заговорил, то голос его стал совсем другим – звучным, вибрирующим.
Ингьяльд умолк и выжидательно покосился на Ивара.
– По-моему, сложено хорошо… – пробурчал тот, все еще ощущая себя не в своей тарелке.
– Да, вполне достойно! – подтвердил Лычко, скривившись от умственных усилий. Уже по тому, как исказилось его лицо, стало ясно, что он ничего в висе не понял.
Гудрёд рассмеялся.
– А теперь сагу! – потребовал он. – Как обещал!
– Хорошо… – отозвался Ингьяльд. Сообразив, что отпираться бесполезно, юный эриль завел речь: – Расскажу я вам историю, что случилась в давние времена. Эгир, который иначе назывался Гюмир, наварил асам пива, когда получил огромный котел. На этот пир…
Мерно журчала сага, и под нее даже меньше хотелось пить.
Вор пришел, когда сумерки превратились в настоящую ночь. Стоявший на страже Кари вдруг вскинул руку, призывая остальных к молчанию, и прошептал:
– Кто-то идет!
Все замерли, Ивар медленно потащил из ножен меч. Слышался мягкий стук, который становился все гром че. Судя по нему, приближались несколько всадников.
– Это я! – раздался знакомый голос. Ивар облегченно вздохнул.
– Ну вот, а я что говорил! Он же пришел! – воскликнул Нерейд с таким видом, словно только он один и верил в честность Багдадского Вора.
Широкая дверь сарая распахнулась, и в проеме показался юркий, заурядный с виду человек. В руках он держал несколько мешков.
– Ешьте и пейте! – сказал Вор, передавая их Кари. – Все, что вам пригодится в дороге, включая деньги, я уже навьючил на лошадей!
Обычная вода, льющаяся из старого, в заплатах, меха, казалась в этот момент вкуснее самого лучшего пива, а круглые пресные лепешки – слаще изысканных яств с императорского стола. Их раздирали на части и пожирали огромными кусками. Чавканье стояло такое, что случайный прохожий, окажись он рядом с заброшенным складом, решил бы, что тут пируют людоеды.
