часть бойцов Армии Освобождения. Слышалось гудение излучателей, звон бьющихся стекол и испуганные крики разбегающихся жителей поселка.
Оглядевшись, Виктор убедился, что за ним никто не следит, и свернул в ведущий на север переулок. План поселка (как и многих других) он в свое время выучил наизусть и теперь ориентировался тут не хуже аборигенов.
Те, кто посылал его на задание, прекрасно знали, что шансов связаться со своими у агента будет немного. Самые реальные появятся во время нападения Армии Освобождения на одно из селений.
Аналитики СЭС выбрали почти два десятка поселков, более всего подходящих для нападения, и в каждом Служба пристроила кого-то из агентов местной сети поддержки.
На тот случай, если рядом окажется Виктор.
Он пересек круглую площадь, в центре которой шелестел листвой небольшой сквер, миновал длинное, без окон здание — склад — и вышел к узкому тупичку, образованному пятью жилыми домами.
Тут было тихо, жители попрятались, опасаясь нападения.
В нужный дом Виктор проник, вышибив дверь. Не исключалось, что за ним наблюдают, так что роль явившегося из джунглей убийцы предстояло играть до конца.
Ворвался в комнату с излучателем наперевес и наткнулся на спокойный, холодный взгляд человека с парализатором в руке.
— Какая приятная встреча, — сказал Виктор. — Нет ли у тебя пары килограмм золота?
— Только платина, — ответил человек с парализатором, опуская оружие. — Чего принес?
— Вот. — Виктор извлек из кармана комплекс сбора данных. — Он набит информацией о товарище Кади. Самое интересное расположено на первом кристалле, начиная с тринадцатой ячейки. Через две недели трансляторы и спутники должны быть готовы для передачи. Я подам сигнал.
— Хорошо, — сказал хозяин дома, забирая прибор. — Передам слово в слово!
— А теперь, — Виктор поднял излучатель, — я немного тут постреляю. Надо поддерживать игру, знаешь ли...
— Конечно, развлекайся. — Хозяин дома повел рукой. — Только подожди, пока я спрячусь в кладовке!
Камаль несколько раз выстрелил в стены, разнес на куски вычислительный центр. Потом выскочил из дома и побежал туда, где его товарищи, судя по звукам, с кем-то сражались.
По дороге пристрелил бросившуюся на чужака злобную псину. Покачал головой, думая о глупости ее хозяев. С первых лет колонизации было известно, что собаки на Селлахе не живут больше года. Но новые эмигранты упорно везли с собой четвероногих любимцев.
К месту схватки Камаль прибыл в момент, когда мощная бронированная дверь здания администрации разлетелась на куски после точного попадания из ракетомета и внутрь ринулись воющие от радости бойцы Армии Освобождения.
Отлучки одного из членов отряда никто не заметил.
— Товарищи! — Голос взобравшегося на трибуну товарища Кади звучал глуховато. — Нашей базе выпала величайшая честь! Она стала местом сбора лучших командиров Армии Освобождения Селлаха! Завтра они начнут прибывать, и мы, хозяева, не должны ударить в грязь лицом...
Камаль слушал, стоя в окружении бойцов своего отряда. Четыре дня назад они вернулись на базу после успешно проведенного рейда. Большая часть поселка обратилась в руины, а явившиеся с опозданием военные не нашли ничего, даже следов.
В честь такого успеха подчиненным Махмуда Адди дали день на отдых, но уже на следующий загрузили работой. Базу приводили в порядок, усиливали систему дозоров и постов вокруг нее.
Вчера падающим от усталости бойцам выдали новенькую маскировочную форму без знаков различия, явно украденную с какого-то военного склада. Всех заставили побриться и вымыть обувь.
Лидер Армии Освобождения не хотел ударить в грязь лицом перед товарищами. И сегодня едва держащихся от усталости на ногах людей собрали, чтобы в последний раз настроить нужным образом.
—...Должны показать пример истинной стойкости и готовности сражаться до самого конца! — продолжал вещать товарищ Кади. — Продемонстрировать качества истинного борца за свободу — выдержанность, готовность к лишениям и честность!
— Я сейчас свалюсь, — пробормотал стоящий рядом с Камалем Тарик Шани.
Камаль только вздохнул. Он и сам устал не меньше приятеля, но хорошо понимал, что, пока товарищу Кади не надоест говорить, никого с площади не отпустят.
К счастью, лидер Армии Освобождения в этот вечер был не в ударе.
— Правда с нами! — крикнул он, выбрасывая вверх сжатый кулак. — Смерть оккупантам!
— Смерть! — усталым рокотом отозвалась толпа.
— Все свободны, — проговорил Махмуд Адди, когда товарищ Кади спустился с трибуны. — Завтра подъем на час раньше. Будем готовиться к встрече гостей!
Камаль вновь вздохнул. В этот момент ему меньше всего хотелось думать о завтрашнем дне.
Площадь была забита до отказа. Камаль никогда не видел тут столько людей. В центре, перед самой трибуной, сидели на почетных местах гости съезда — немолодые, покрытые шрамами мужчины. Многие из них сражались за свободу родной планеты четверть века, все прославились подвигами на поле боя.
Вокруг них толпилась свита — охранники и помощники. Для бойцов, обитающих на базе, нашлось место только на краях площади, между стволами зонтичных деревьев.
Виктор стоял за одним из них и сердце его билось чуть чаще, чем обычно. Засунутая в карман рука сжимала небольшое устройство, размерами и формой напоминающее обыкновенную пуговицу.
Его задача — послать мощный сигнал, который даст знать, каковы координаты точки, куда необходимо произвести выстрел. Не ракетами или снарядами, а пучком информации.
Обычно агенты СЭС, «призраки», как их называют, достигают цели с помощью лжи. Сегодня Виктор собирался воспользоваться правдой. Цель от этого не менялась. Как обычно, она состояла в разрушении опасной для Федерации социальной структуры, в данном случае Армии Освобождения Селлаха.
Первым на трибуну взобрался, как и ожидалось, товарищ Кади.
— Здравствуйте, товарищи! — сказал он, широко и искренне улыбаясь. — Я рад приветствовать наших гостей, заслуженных командиров, городских подпольщиков, сочувствующих нам посланцев космоса!
Последовал кивок в сторону сидящих группой необычно бледных людей с цепкими взглядами. За «посланцев космоса» их могли принять только наивные обитатели Селлаха, не видевшие ничего, кроме собственной планеты. На самом деле это были обыкновенные контрабандисты, торгующие на Земле арагвой, а обратно везущие оружие.
Товарищ Кади говорил искренне и открыто, много жестикулировал, и содержание его речи Виктор мог легко предсказать заранее — борьба за свободу тяжела, только сплотив ряды и отказавшись от мирских радостей, можно надеяться на победу...
Люди слушали затаив дыхание, словно перед ними был сам Моисей, только что вернувшийся с горы Синай.
— Правда с нами! — Завершение речи тоже оказалось традиционным. Почти ритуальный возглас и такой же жест, пронесенный бунтовщиками всех мастей сквозь столетия — вскинутая рука со сжатым кулаком.
— А теперь слово предоставляется товарищу Хабейби! — сказал товарищ Кади, когда ответные возгласы стихли. — Он сообщит о том, как идут дела в западных провинциях.
Рашид Хабейби, самый известный из командиров освободительных отрядов, оказался высок и смугл. Оратором он не был, его речь потонула в бесконечных «как бы», «так вот» и «затем». Но приветствовали его почти так же тепло, как и лидера Армии Освобождения.
— Теперь слово предоставляется товарищу Рахмонову, — сообщил товарищ Кади. — Он расскажет, как
