А затем впереди открылась степь – бескрайнее море травы, по большей части высохшей, царство сусликов и диких лошадей.
Путешественникам не повезло – они попали сюда в разгар жаркого сезона, когда облака даже не осмеливались подступаться к солнцу, пышущему жаром в зените, земля трескалась, а мелкие источники пересыхали. Копыта при скачке стучали, точно по камню, из-под них поднимались облачка мелкой удушливой пыли.
Каждая речушка, каждый родник были настоящим подарком судьбы, но они встречались слишком редко, и жажда мучила путешественников постоянно. Лица их потемнели от солнца, а губы пересохли и потрескались.
Лошадь Харальда споткнулась о корень, он вцепился в поводья и вернулся от воспоминаний к реальности. Вокруг были деревья – ивы, тополя и еще какие-то, с причудливо изогнутыми стволами.
– Вот и место для костра, – проговорил Младший, спрыгивая с коня. – А деревьев тут на несколько плотов хватит!
Солнце всходило из белого тумана, поднявшегося над рекой еще до рассвета. В молочной дымке оно выглядело неярким красным шаром, медленно ползущим по небосклону.
Потом туман рассеялся, и приятное теплое утро сменилось жарким днем. Его заняла работа. Плот был готов только к вечеру, и к этому времени Харальд обзавелся мозолями от топора, которые нещадно болели, синяками и ломотой в суставах – от перетаскивания бревен.
Плот получился небольшим, поэтому лошадей в тот же вечер расседлали и отпустили в степь. Харальд искренне надеялся, что животные сумеют выжить, прибившись к табуну диких сородичей.
Вторую ночь провели там же, а с первыми лучами светила погрузились на плот, и шесты со скрипом вошли в прибрежный песок. Вокруг клубился туман, под ногами хлюпала вода, а вырезанные из дерева весла норовили вывернуться из рук при каждом гребке.
Берег удалялся медленно, зато плот заметно уносило на юг. Потом началась жара, которая здесь, посреди открытой воды, оказалась особенно неприятной. Над рекой носились крупные слепни, пытались сесть и вонзить жало в людскую плоть.
К полудню они достигли середины реки. Берега были на одинаковом удалении, оба выглядели темными туманными полосками. Вода тут была гораздо холоднее, чем у берега, в прозрачной глубине мелькали тени крупных рыб.
Один раз позади плота плеснуло так, словно в воду рухнул огромный валун. Затем внизу что-то заскрежетало, плот тряхнуло. Младший схватился за оружие, и, словно в ответ на его жест, из речных волн высунулась кошмарная зубастая морда, совсем непохожая на рыбью. Крупные глаза навыкате и серо- зеленая чешуя подошли бы скорее ящерице, если бывают ящерицы размером с быка.
Чудище некоторое время следило за людьми холодными, лишенными всякого выражения глазами. Потом, видимо, решило, что плот ему не по вкусу, и бесшумно погрузилось.
Ближе к вечеру Харальд ощутил, что руки его сейчас отвалятся. Вчерашние мозоли давно полопались, сменившись новыми, которые успели затвердеть и вновь сойти. Ладони болели так, словно побывали в костре.
Но левый берег был уже близок. Виднелась желтая полоска песка, небольшие рощицы, зеленые, несмотря на разгар сухого сезона. Тоскливо вопили из крон какие-то птицы.
Когда бревна заскрежетали по песку, наступила ночь. Звезды усеяли бескрайнее черное небо, и точно такие же разноцветные огоньки смотрели им навстречу из речных глубин. Только берег, выбиваясь из окружающего великолепия, выглядел бесформенной темной массой.
Во время выхода на берег ноги Харальда, затекшие от долгой неподвижности, не желали сгибаться, и он чувствовал такую усталость, что был даже не в силах радоваться.
Костер разводить не стали.
Йофрид проснулась с первыми лучами солнца. Прислушалась к себе и с радостью отметила, что хрипы в груди, прицепившиеся к ней после побега из Пирамиды, не дают о себе знать. В ту ночь, используя магию, она словно надорвалась, и тело ответило на это недомоганием.
Девушка с трудом переносила дорогу, стараясь, чтобы спутники ничего не заметили. Копила силы и вот сегодня наконец ощутила, что почти полностью здорова. Это было приятно.
Стараясь не разбудить мужчин, она встала. Но, несмотря на то что двигалась она бесшумнее кошки, Младший открыл глаза и посмотрел на нее с легкой укоризной – и чего тебе не спится?
Когда она вернулась с хворостом, оба уже были на ногах. Харальд немилосердно зевал, а Младший при каждом движении морщился, точно старый дед, простудивший поясницу. Им переправа далась нелегко.
– Куда дальше? – спросила Йофрид, когда с завтраком было покончено.
– Какая шустрая! – отозвался Харальд. – Надо было ее вчера посадить погрести!
Лицо его, вопреки шутливому тону, осталось серьезным.
– Нам надо дойти до курганов, – сказал Младший, поднимаясь. – Это верст двадцать на восток. Воды по дороге не будет, поэтому нужно набрать сейчас!
Часть IV
СУДЬЯ
Глава 18
Каждый человек является Зверем, но не каждый – Человеком.
Курганы поднимались на теле земли подобно огромным грудям. Они отстояли друг от друга на несколько верст, но и не могли находиться ближе – исполинским сооружениям было бы тесно рядом.
Курганы были сложены из красноватой земли, имели в высоту не менее пятидесяти саженей, а в ширину
