– Да… Джоле облизнул пересохшие губы. Грудь его часто вздымалась, а на лице застыло разочарование. – Тут воды не добудешь, придется идти дальше.
С последними его словами дрогнула земля. Харальд увидел, как недоуменно вскинула брови Йофрид, как напрягся офирец. Сам поспешно оглянулся, торопясь окинуть взглядом горизонт.
С запада приближалась туча пыли. Из нее доносился рокот, словно по саванне катилась лавина.
– Что это? – спросила Йофрид.
– Встань к нам за спину! – не ответив ей, сказал Джоле. Глаза его блестели холодно и зло, он снимал с плеча лук.
Харальд, хмуро засопев, вытащил меч. Лезвие радостно заблестело, отражая солнечный свет. Вот только сражаться его хозяину не хотелось. Словно пустыня высосала из него всю воинственность.
Земля дрожала все сильнее, рокот нарастал, отдаваясь болью внутри головы. Туча пыли приближалась, в ней стали различимы бурые стремительные тела.
– Это какие-то животные, – сказал Харальд, опуская меч.
– И очень хорошо! – Джоле наложил стрелу на тетиву. – Если они не затопчут нас, то мы добудем мяса! И крови!
При этих словах офирец облизнулся, а Харальд неожиданно ощутил, как пересохло у него в горле.
Живая лавина надвигалась прямо на них. Грохот тысяч копыт стал оглушительным, и Харальд смог хорошо разглядеть передних животных. Небольшие, размером с крупного козла, морды вытянутые, на голове – рожки, маленькие и закрученные штопором.
– В сторону! – рявкнул вдруг Джоле. – В грязь они не полезут!
Они поспешно отбежали. Не раздумывая, Харальд прыгнул с невысокого уступа. Черная грязь чавкнула и принялась медленно заглатывать сапоги. От нее нестерпимо воняло.
Там, где они только что стояли, трава исчезла, погребенная под копытами несущихся животных. Мелькали короткие хвосты с метелочками, витые рога, черные большие глаза.
Стоять в грязи было неудобно, но выйти из нее означало смерть под копытами.
Солнце поднималось все выше, пот струями тек по лицу, щекотал спину, а поток животных все не иссякал. От непрерывного грохота заложило уши, а вонь, казалось, все усиливалась.
Когда ноги Харальда начали дрожать от усталости, он неожиданно заметил, что поток животных чуть поредел. Между ними появились разрывы, стала видна истерзанная, перепаханная земля.
Тренькнула тетива. Молодой самец с черными подпалинами на брюхе взбрыкнул и рухнул, молотя воздух тонкими ногами. Прочие животные равнодушно обегали его, не обращая внимания на гибель собрата.
– Вылезаем, – хрипло проговорил Джоле.
С трудом выбрались из грязи. Йофрид пришлось тянуть за руки, прежде чем раздался чавкающий звук и жирная черная поверхность отпустила ее.
– Вот и обед! – Офирец вытащил из-за пояса нож и подошел к телу животного. – Доставайте котелок!
Он вспорол горло жертве, и из раны с шипением хлынула багровая дымящаяся кровь. Она быстро наполнила посудину до половины.
– Некоторые племена пустыни пьют кровь поверженных врагов, считая, что перенимают их силу и храбрость, – усмехнулся Джоле, поднося котелок ко рту. – Нам остается надеяться, что от этого зверя мы получим скорость бега и выносливость!
Он отпил, передал котелок Харальду. В душе тот содрогался от отвращения, но жажда была сильнее. Зажмурился и решительно отхлебнул. Рот и горло так пересохли, что он не ощутил вкуса. Просто что-то жидкое текло внутрь, заставляя иссохшееся тело оживать.
За спиной судорожно вздохнула Йофрид. Харальд понял, что едва не выпил все, и смущенно отдал котелок девушке. Когда отер губы, то на ладони остался багровый след.
– Теперь точно дойдем до леса! – сказал Джоле удовлетворенно, когда Йофрид отняла ото рта пустой котелок. – Выживем, даже если не будет воды!
Лес стоял, словно стена замка. Сплошное переплетение ветвей, стволов, листьев, каких-то длинных и гибких растений. Торчащие шипы, цветы, мясистые и такие яркие, что больно глазам – алые, желтые, белые. Словно вышивка на зеленом фоне. И запах – тяжелый, сырой и приторный.
– Мне этот лес не нравится! – в десятый, наверное, раз сказал Джоле.
Харальд был с ним полностью согласен. Какая-то опасность крылась за зеленым пологом, под сводами высоких деревьев. Пронзительные крики, очень похожие на человеческие, и утробный рев, доносящиеся из чащи, приятных чувств не вызывали.
– Надо идти, – сказала вдруг Йофрид. Последние дни она почти все время молчала, и Харальд, заслышав ее голос, изумленно обернулся. Лицо девушки было решительным, на нем голубыми самоцветами выделялись глаза. – Что мы, зря проделали весь этот путь? Опасности никакой впереди нет, я бы ощутила. А с дикими зверями вы справитесь. Или нет?
Она поочередно посмотрела на обоих мужчин. Джоле отвел глаза в сторону, а Харальд ощутил, как краска стыда заливает щеки.
– Ты права, – смущенно проговорил он. – Не можем же мы сидеть тут, на опушке, и ждать, пока лес не исчезнет? И так полдня потеряли!
– Но тут я не смогу быть проводником, – пожал плечами Джоле, растерянно улыбаясь. – Я не знаю, куда вы хотите попасть, и не умею ориентироваться в таком лесу!
Йофрид вопросительно посмотрела на Харальда.
