ритма вендских гребцов:
– Одину слава!
Облачная пелена лопнула внезапно, словно ветхая холстина. Ивару почудилось, что он слышал треск рвущейся ткани. Луч солнца, похожий на копье, прорезал струи дождя и упал на воду, заставив ее заблестеть прошитой золотом синевой.
– Отец Ратей с нами! – выкрикнул Арнвид, улыбаясь. Сквозь небо, разрывая его подобно молнии, пронесся всадник на сияющем восьминогом жеребце. Первая из ладей вендов с грохотом ударила в борт высунувшегося из строя драккара. Свистнули стрелы – колосья смерти, торопясь собрать жатву из викингов (хотя каждый из них сам привык считать себя жнецом).
А из облаков, истошно визжа, рухнули валькирии на роняющих пену конях.
И грянула битва.
Вид у воина был спокойным, даже умиротворенным. Если бы не глубокая рана поперек горла, можно было бы подумать, что он просто решил искупаться, зачем-то надев кольчугу.
Да вот не бывает у купающихся таких синих, раздувшихся морд. Разве что у особо неудачливых.
– Фу, пакость какая. – Эйрик Две Марки перегнулся через борт и отпихнул мертвеца веслом, – Плыви дальше, в гости к Эгиру…
После битвы минуло два дня. Сила сошлась тогда с силой, венды сражались отчаянно, их было больше, но викинги, увидевшие в небесах хозяина Вальхаллы, дрались с бесноватой храбростью.
Вода в гавани Конунгахеллы покраснела от крови, и в бурые волны одно за другим падали тела. Корабли пустели, гибли простые дружинники и конунги, и к вечеру в живых осталась в лучшем случае половина викингов.
Немногочисленные ладьи с уцелевшими вендами спешно уходили на юг.
За ними никто не гнался…
– Куда ты его отправил? – поинтересовался Арнвид Нахохленный, точно старая ворона, он сидел на лавке и. судя по хмурому виду, сочинял вису. – К Эгиру? Думаешь, хозяин вод собирает дружину?
– Он может запросто это сделать, – ответил Две Марки, – думаю, что у Херьяна в чертогах сегодня тесновато и он с радостью поделится воинами…
Викинги принужденно рассмеялись. Невесел был их смех.
Трупов было столько, что вода в заливе воняла тухлятиной, а хищная рыба просто кишмя кишела, обгладывая мертвецов. И все равно те всплывали, словно тщетно пытаясь привлечь внимание живых, но равнодушные волны прибивали их к берегу и к бортам драккаров.
Своих бросали в пылающие второй день костры, сложенные из разломанных на куски вендских ладей. Чужаков отправляли бултыхаться дальше.
– Ну вот, победили, – сказал Две Марки, – и что теперь делать?
Расположившись поодаль от остальных, они втроем сидели на носу драккара. Был вечер, солнце, огромное и красное, будто от гнева, неторопливо закатывалось за горизонт. По воде тянулись алые дорожки. Складывалось такое впечатление, будто светило, покусанное преследующим его волком, истекало кровью.
– То, что хотели, – пожал плечами Арнвид, – плыть на юг. Что бы ни случилось, надо выступать в поход…
– Надо, – согласился Ивар, – только не на юг.
– А куда? – осторожно спросил Эйрик, не показывая удивления.
– Мы поплывем на восток, – Ивар посмотрел сначала на эриля, потом на опытнейшего воина в своей дружине который начал ходить в походы еще до того, как конунг, прозванный Ловкачом, родился. – Туда, откуда приплыли к нам венды…
– И почему? – поинтересовался Арнвид.
– Меха и янтарь ценятся в наших землях не хуже золота, а у вендов их, судя по добыче, как грязи! Заодно узнаем, что именно происходит в их землях, выясним, не солгал ли тот воин…
– Разумно. – Во взгляде Арнвида мелькнул интерес – Только путь туда труден, гораздо сложнее, чем в Бретланд или Валланд, а обитатели берегов Восточного Моря свирепы и отважны, не чета мягкотелым южанам…
– Нам ли говорить о дальнем пути? – неожиданно улыбнулся Эйрик Две Марки, и его морщинистое лицо стало вдруг совсем молодым. – Тем, кто побывал в Миклагарде?
– И действительно. – Эриль тоже улыбнулся, чуть смущенно. – Старею, должно быть!
– Ты еще нас всех переживешь! – убежденно заявил Ивар. Иногда у него возникало подозрение, что такое и вправду может быть: Арнвид Лысый так же будет кашлять и жаловаться на боли в спине тогда, когда сойдут в могилу нынешние юноши,
– Вот это вряд ли, – покачал головой эриль, – лучше послушайте вису, в которой я воспел битву…
Арнвид подобрался, став величественным, как высокая гора, глаза его загорелись, и дружинники, до сего момента гомонившие и смеявшиеся, смолкли.
Строки висы звучали словно набегающий на берег могучий прибой.
