– Чего вам надо? – дверь приоткрылась, явив лицо, которое поэты лет тридцать назад сравнили бы с луной.
К лицу прилагалось несколько квадратных метров полупрозрачной ткани, под которой что-то колыхалось.
– Э… мы разыскиваем, – Лахов отодвинул Калиса в сторону и, стараясь не смотреть на это самое «что- то», шагнул вперед, – одного типа… Есть данные, что он вчера побывал у тебя.
– Много кто у нас был…
Мадам Передур не любила утро и старалась проводить его в уютном логовище из одеял и подушек. Яркий и беспощадный солнечный свет что-то делал с ее внешностью такое, с чем не могли справиться лучшие притирания.
К вечеру внешность вновь становилась такой, как надо, и мадам Передур оживала.
Но сейчас, когда солнце еще не добралось до зенита, она чувствовала себя несколько мертвой.
– Он не совсем обычный де… – Ргов вовремя прикусил язык, – человек. Вы не могли его не запомнить.
– А почему я должна отвечать? – лениво поинтересовалась мадам Передур.
– Если ты промолчишь, то я сообщу Большому Джиму, что ты отказалась ему помочь, – сказал лейтенант.
– Убедительный аргумент. Ну, был у нас вчера один тип, – мадам Передур украдкой вздохнула, – но он пропал так странно, что я решила, что он маг. Исчез из комнаты на втором этаже.
Что в этой комнате он находился не один, мадам решила не уточнять.
– Ты сможешь его описать?
Хозяйка веселого дома задумалась и через пару минут вынуждена была признать, что облик вчерашнего гостя в памяти не задержался.
– Высокий, черный, – сказала она. – Все.
– Может быть, твои девочки его запомнили? – сделал последнюю попытку Лахов.
– У них плохая память на лица.
– А давай их допросим! – предложил Ргов.
Мадам Передур смерила его взглядом, пройдясь от стоптанных сапог до слегка помятого на макушке шлема, и спросила:
– А ты точно выдержишь этот допрос, парень?
– Ну… это… я… – Ргов зарделся майской розой.
– Если что, мы сбегаем до речки, – пришел на помощь подчиненному лейтенант Лахов. – Тут недалеко. Понюхаем, чем от нее пахнет. Это здорово прочищает мозги и отбивает вожделение…
– Да уж, трудно вожделеть, когда тебе хочется блевать, – мадам Передур отступила, освобождая дверной проем. – Заходите.
Изнутри веселый дом напоминал кладбище старых вещей. Тут обитали запахи прогорклого жира, женских притираний и крови. Водились стада древних, продавленных диванов, под яркими обивками похожих на крашеных старух. Стены украшали слегка подранные гобелены.
Пыль плодилась и размножалась в огромных количествах.
– Садитесь, а я разбужу девочек, – сказала мадам Передур, пока Ргов героически сражался с приступом чихания.
– Ох, да помогут нам боги, – пробормотал Лахов, выискивая среди диванов такой, что выдержал бы касание могучей задницы Калиса.
Первой в зал спустилась Большая Зизи, похожая на рельефный холм, закутанный в несколько сшитых вместе парусов. За ней появилась Неистовая Марта, одарившая стражников взглядом, от которого все трое покраснели, как угодившие в кипяток раки.
Допрос начался, а через полчаса Лахов осознал, что окончательно запутался.
Виной тому стали не только зазывно хихикающие и строящие глазки девицы, а еще и их показания.
Одни говорили, что загадочно исчезнувший незнакомец был голубоглазым блондином, другие утверждали, что черноглазым брюнетом, третьи с пеной у рта доказывали, что волосы у него были рыжие.
Все сходились лишь в одном, что росту он был высокого.
Лейтенант почувствовал, что голова его готова закипеть, как поставленный на горн чайник.
– Так, – сказал он. – Хватит! Спасибо, дамы, вы оказали помощь закону, но нам пора идти…
– Заходи еще, красавчик, мы окажем такую помощь, что мало не покажется, – сладко промурлыкала Неистовая Марта.
Другие девицы захихикали, Лахов покраснел бы еще, не будь он и так краснее помидора.
– Мы идем, – сказал лейтенант, вставая с дивана и хватая за руку Ргова, по подбородку которого текли слюни, а взгляд был затуманенным, как у любителя опиума. – Калис, за мной, шагом марш!
Выбравшись на улицу, Лахов с наслаждением вдохнул отдающего тухлятиной городского воздуха и поволок подчиненных к реке – приводить в нормальное (насколько это возможно для стражника) состояние.
