когти.
– Н-надо п-поглядеть, что т-там такое. – Рука Топыряка тряслась, и световой шар вышел маленьким и дрожащим.
Из тьмы неохотно выступили стены домов, покрытые таким количеством слоев грязи, что казались чешуйчатыми. Появилась мостовая – оживший кошмар тополога, кое-где прикрытый лужами.
И некое существо, открывшее зубастую пасть.
Арс не успел разглядеть его как следует и тут осознал, что бежит, несется, не разбирая дороги, и что за спиной тяжело сопит Рыггантропов, а впереди легко прыгает Тили-Тили. Душа скользнула в пятки, прихватив с собой рассудок, и управление телом взял на себя мозжечок.
Благодаря его усилиям Топыряк ни во что не врезался, ни разу не споткнулся и не поскользнулся.
Потом душа и рассудок вернулись на место и мгновенно присвоили всю славу за спасение себе. Но случилось это в тот момент, когда Арс стоял под светившим уличным фонарем и шумно дышал, приходя в себя.
– Где это мы? – прохрипел обнаружившийся рядом Рыггантропов.
Топыряк огляделся.
– Улица Дохлых Кошек. А вон там, чуть дальше, находится Оранжевая больница. Я в ней однажды побывал.
– Сссс?
– Да мы полгорода одним махом пробежали! Хотя я ничуть не испугался и даже ловко выбрал правильный путь.
Самообман – страшная сила. Не будь его розовых очков, наушников и фильтров в ноздри, человечество давно покончило бы жизнь самоубийством. Сразу после того, как изобрело каменный топор и съело мамонтов.
Ну, или через недельку-другую.
– А кто там был такой, типа?
– Шшшш!
– У него была чешуя, глаза… когти. – Арс на мгновение замер. – И гребень на… на голове.
– Не человек, – совершенно справедливо заметил Рыггантропов.
– Сссс!
– И не йода, Трали-Вали, зуб даю. И не эльф…
– Змееморф. Но этого не может быть! – Арс потер лоб, ощущая, как резко поднимается температура внутри головы.
Йода задвигал ушами, потом вовсе свернул их и с резким хлопком развернул.
А Рыггантропов вздохнул с облегчением.
– Типа, все нормально, – сказал он.
– Это почему?
– Ну, мы же краски нанюхались сегодня.
– И чего?
– И мы, в натуре, разве видели после этого розовых слонов? Или там розовых теток без одежды?
Фантазия Рыггантропова не могла похвастаться богатством. Честно говоря, она попрошайничала на помойках мегаполиса Вселенского Воображения. И где-то там нашла убеждение, что все галлюцинации должны быть одного цвета. Того же, что и поросячьи пятачки.
– Нет, не видели, – сказал Топыряк.
– Ну вот, а теперь увидели. Хоть что-то, падлой буду. Она вроде была розовой, страшила эта. Значит, краска виновата.
– Ага, хм… – Арс переглянулся с Тили-Тили, тот пожал плечами, что заметил бы только очень внимательный наблюдатель.
Очень уж узкие плечи у йоды.
Версия с краской выглядела правдоподобной, особенно для того, кто хочет, чтобы она выглядела правдоподобной.
– Точно, так и было, – сказал Топыряк. – Да, оно было розовым. Поэтому мы сейчас пойдем в «Утонченное блаженство» и выпьем по кружечке.
Спорить никто не стал.
Тощий Брык и вправду был тощим.
В те давние времена, когда только начинал делать карьеру и телосложением напоминал швабру.
Теперь, когда в его массивную тушу можно было спрятать несколько бочек, старое прозвище звучало скорее как насмешка. Но мало кто смеялся над Тощим Брыком. Слишком дорого обходились шутки над одним из богатейших жителей Ква-Ква, которому принадлежала примерно четверть города.
Дом Тощего Брыка, то есть главный дом, где он жил большую часть года, стоял, само собой, на Мокрой улице. Там, где полагалось жить богатым купцам. Между ней и Сырой улицей, где обитали аристократы, во всем шло негласное, но ожесточенное, как драка бультерьеров, соперничество.
Дом Тощего Брыка больше напоминал замок.
В нем было три этажа, внутренний двор с воротами, сторожевые башенки на крышах, решетки на окнах. В доме имелась куча охранников, отряд слуг и множество помещений.
Некоторые были тайными.
А некоторые из некоторых – настолько тайными, что о них знали только двое – хозяин и архитектор.
Но архитектор мог наслаждаться причастностью к секретам в необычайно роскошном, набитом золотом гробу, так что Тощий Брык не беспокоился насчет сохранения тайны.
Сегодня после легкого ужина (пара поросят, горка блинов высотой полметра и тарелочка куриных крылышек) он решил посетить одну из сокровищниц. Для этого Брык поднялся в спальню и неспешно запер за собой все восемнадцать замков.
Приложив ухо к одной из скважин, убедился, что слуга ушел, и только после этого направился к шкафу с одеждой. Шкаф был так велик, что мог послужить домом какому-нибудь бедняку, а в глубинах его, за костюмами, пошитыми на Тощего Брыка, и поэтому немного похожими на воздушные шары, пряталась тайная дверца. Открывалась она нажатием на нос стоявшего на шкафу чучела утки.
Тощий Брык нажал на утиный нос.
Дождался, когда из шкафа донесется тихий щелчок, и, прихватив свечку, полез внутрь. С трудом протиснулся в тайную дверцу (проектировали ее лет десять назад, когда хозяин был чуть стройнее) и зашагал вниз по узкой винтовой лестнице.
Тут все было как положено – мрачно, сыро и пыльно.
Закончилась лестница еще одной дверцей, запертой на массивный навесной замок.
Тощий Брык снял с шеи цепочку с ключом и открыл его. Поднял свечку повыше и шагнул в сокровищницу. Несколько мгновений постоял, открывая и закрывая рот, как попавший на сушу сом, а потом ругнулся:
– Ляжка демона!
Сокровищница была наполнена первосортным затхлым воздухом.
Комната, где во время последнего визита, то есть месяц назад, находилось пять пудов золота в слитках и монетах, опустела. При этом стены, пол и потолок остались целыми.
– Я брежу? – спросил себя Тощий Брык и обнаружил, что подсвечник в его руке дрожит.
На мгновение показалось, что слышит эхо далекого, очень слабого крика.
Купец, преодолевая сопротивление брюха, с кряхтением нагнулся и пощупал пол. Пальцы испачкала рыжая, похожая на ржавчину пыль. Тощий Брык поднес их к лицу, и тут осознание того, что именно произошло, обрушилось на него, словно молот размером с диван.
Пять пудов золота стащили какие-то очень хитрые, ловкие и смелые проходимцы!
Хозяин дома засипел, захрипел, сжал кулаки и повалился на пол. Тот не выдержал удара, какой наносит не всякое пушечное ядро, и опасно затрещал. Тощий Брык проломил перекрытия и брякнулся в подвал, разбив одну из стоявших там винных бочек. Ту, около которой мирно выпивали дворецкий и главный повар.
