– Хотят, чтобы мы ослабли, – вздохнул Рёгнвальд. – Долго же им придется ждать…
Сапотеки, хоть и босые, топали громко, из-под их ног поднималась пыль, тянулась высохшая земля, похожая на вытершуюся старую шкуру. Ивара покачивало на палке, та скрипела, но пока держалась.
Подняв голову, конунг мог видеть соратников, охранников с копьями, холмы на горизонте и белесое, источающее жар небо.
За два дня в плену на запястьях и щиколотках образовались кровоточащие ссадины, болезненные сами по себе, вдобавок привлекающие мух и слепней – те прилетали с противным жужжанием, впивались в плоть, заставляя вздрагивать от боли.
Сапотеки на мучения пленников внимания не обращали, мчались вперед, точно безумные кони. На привалах жевали бурую смолу, от которой зрачки их расширялись, движения становились резкими, дергаными, а усталость бежала в страхе.
Вчера ночью Нерейд попытался перегрызть веревки, намучился до крови в деснах, но когда почти закончил, охранники с наслаждением избили его древками копий, связали заново.
Наблюдали за пленниками все время, не спускали глаз.
Передний носильщик споткнулся, Ивара ударило затылком о землю, он зашипел от боли.
– Терпи, чужак, – посоветовал второй, – недолго осталось.
– Куда хоть нас несут? – конунг, удивленный тем, что с ним вообще заговорили, поднял голову.
Задний носильщик, судя по всему, сжевал слишком много придающей сил смолы – глаза его были полузакрыты, по подбородку текли слюни, лицо кривили судороги.
– В Йоопаа, – сказал он. – В столицу. Сегодня дойдем до предела священных холмов…
Донесся злой окрик, носильщик замолк, уставился в сторону.
Спуск закончился, сапотеки выбрались на дорогу, выглядящую такой утоптанной, словно тут ходили сотни лет, раздавили в пыль все валуны, даже мелкие камушки.
Ивар вывернул голову, ухитрился из-за толстой задницы носильщика глянуть вперед, туда, где на пологом холме виднелись диковинные строения без окон, напоминающие хижины из каменных блоков – три воткнуты в землю, четвертый положен сверху, заменяет крышу.
– Это что такое? – донесся удивленный голос Арнвида.
– Гробницы, – ответил воин со шрамом. – Тут покоятся наши благородные предки!
Из темных провалов, какими «хижины» смотрели на дорогу, веяло могильным холодом, во мраке сверкали искорки, казалось, что оттуда следят внимательные глаза.
Ивар ощутил, как по коже, несмотря на жаркий день, забегали мурашки.
Гробницы остались позади, открылся город, большой и пыльный, с узкими улочками, тесно стоящими хижинами.
Прохожие шарахались в стороны от воинов, несущих пленников, женщины кидали любопытные взгляды, дети вытаращивали глаза. Ладно хоть не плевались и не бросали грязью, как где-нибудь в просвещенном Миклагарде.
– Разойдись! Дорогу! – командовал воин со шрамом, толпа неохотно расступалась.
Ивар глотал пыль, ощущал, что в груди хрипит, а спина готова переломиться от боли. Пот тек по лицу, вызывал зуд в глазах, очертания хижин расплывались, смазывались.
Прошли рыночную площадь, не уступающую размерам той, что викинги посетили в Теночтитлане, но куда более шумную, вышли к одноэтажному зданию, украшенному стройными колоннами из белого камня.
Вокруг него располагались прямоугольные стелы, одни выглядели древними и потрескавшимися, другие – свежими, еще не сглаженные временем сколы блестели. Высеченные на стелах уродливые мужчины застыли в неестественных позах, многие держали в руках цветки.
– Ну и страхолюдины, – прохрипел Нерейд, его лицо от пыли стало серым, волочащиеся по земле длинные волосы почернели, но глаза неукротимо блестели.
Дворец с колоннами остался позади, открылся другой, еще больше, но такой же низкий, на стенах заблестели мозаики из кусочков разноцветного камня, изображающие тех же уродов.
– Вот сюда, – скомандовал обладатель шрамов на лице, широкие ворота со скрипом открылись.
Викингов занесли в совершенно пустой двор, вымощенный плитами белого камня, небрежно опустили наземь.
– И что дальше? – спросил Ивар, морщась от боли во всем теле.
– Вашу участь решит Видящий, – воин со шрамами пожал плечами, улыбнулся, показав перепачканные чем-то черным зубы. – Лежите тихо, сбежать отсюда невозможно…
Простучали шаги, ворота скрипнули, засов лязгнул, и викинги остались одни.
– Почему это невозможно? – Ивар оглядел не такие уж высокие стены, дернул руками, проверяя веревки.
– Тут все пропитано колдовством, – мрачно ответил Арнвид. – Если не веришь, можешь попробовать, но только чую я, ничего хорошего из этого не выйдет…
– Я не боюсь колдовства, – сказал Кари. – А ну-ка…
Он напрягся, все еще украшенное синяками лицо побагровело, раздался треск, обрывки веревок разлетелись в стороны. Берсерк поднялся, развел толстые, как бревна ручищи.
