– По отцу, – сказал Арнвид с улыбкой. – Мать его была из нашего племени.
– Хррр! Удавлю! – Гримгельмир зарычал, прыгнул с места, вытянув длинные руки.
Эриль отшатнулся, Ивар метнулся наперерез потомку великанов, ухватил за предплечье, твердое, как бревно. Успел ощутить под пальцами холодную кожу, и тут его ударило в челюсть с такой силой, что почувствовал, как выбитые зубы выпрыгивают через макушку, как лягушата из болота.
С невероятным трудом удержался на ногах, в ушах зазвучали, прорываясь сквозь рев и грохот, злые голоса.
– Конунг, с тобой все в порядке? – спросил кто-то.
– В порядке, – ответил Ивар, хлопая глазами и пытаясь понять, что произошло.
Когда все перестало кружиться и дрожать, осознал, что стоит, крепко вцепившись в локоть Гримгельмира, а еще пятеро викингов держат того за шею и руки.
– Крепок ты, человек, – прошипел отпрыск Вафтруднира. – Я убивал быков с одного удара.
– Что бык – это ж наш конунг! – гордо сказал Нерейд. – У него голова крепкая.
– Охотно верю, что убивал, – Ивар поднял руку, ощупал челюсть, которая хоть и была цела, болела так, будто по ней шарахнуло конское копыто. – Но тут ты не на тех напал.
– Ну что, прирежем эту каменную жабу или просто выкинем за борт? – осведомился Сигфред.
– Ни мечом ни водой ты ему не повредишь, – покачал головой Арнвид. – Сначала бы надо расспросить. Скажи, Гримгельмир, куда ты гнал этот корабль? Ведь не просто так ты отправился в это путешествие на запад?
– У нас с Храфном был договор – я помогаю отомстить, он доставляет меня туда, куда я захочу. Там дальше, за морем есть выход в Йотунхейм. Я хотел им воспользоваться.
– Всякому известно, что Йотунхейм на севере, – Ингьяльд нахмурился. – А на западе Ванахейм, где подобных тебе любят еще меньше, чем черных альвов.
– Многого ты не знаешь, человек, – Гримгельмир презрительно улыбнулся. – А еще мнишь себя мудрецом. Устал я от вашей болтовни, если вздумали убивать – убивайте, хватит время тянуть.
– Нерейд, Рёгнвальд – обыскать корабль, все ценное – к нам на борт, – приказал Ивар и повернулся к Арнвиду. – Он и вправду неуязвим?
– Неуязвимых не существует, – эриль глянул в сторону Гримгельмира. – Но убить этого будет достаточно трудно, если у нас на драккаре не завалялся Мьёлльнир. В море он не захлебнется, рано или поздно выберется на сушу, обычный клинок не прорежет его кожу, что прочнее камня…
– Ладно, – Ивар потер подбородок. – Свяжите его покрепче да отнесите к нам на драккар. Потом решим, что с ним делать.
Гримгельмир зарычал, дернулся, но Кари положил руку ему на плечо, слегка сжал, и внук Вафтруднира замер, удивленно хлопая глазами. Позволил связать себя, и ожил только когда его подняли и понесли, точно бревно.
– Вы думаете, что победили меня? – выкрикнул он. – Зря надеетесь! Исчахнете и умрете вы от моего дыхания, удача отвернется от вас!
– Маленький, а злобный, – сказал Эйрик, когда Гримгельмира перетащили через борт.
Великаний внук продолжал браниться все время, пока викинги обыскивали чужой корабль и стаскивали добычу на свой. Только к тому моменту, когда победители сели на весла и подожженный драккар Храфна начал удаляться, Гримгельмир слегка охрип.
– Так и будет орать, точно кот по весне? – недовольно спросил Нерейд.
– Можно пасть ему заткнуть, – не очень уверенно сказал Арнвид. – Но все же…
На корабль упала тень, будто солнце ушло за черную тучу. Ивар поднял глаза и обомлел – садящийся в море за кормой золотисто-оранжевый диск медленно покрывался черной коркой.
Происходило то же самое, что и у побережья Ирландии.
– Что за ерунда? Что происходит? – рявкнул Ивар. – Ингьяльд, опять ты?
– Нет, нет… – губы ученика эриля тряслись, отчего слова выходили невнятными.
Солнце померкло, на небе остался черный диск, вода приобрела мертвенно-серый оттенок, а ветер принес запах тухлятины, будто неподалеку сдох кит. Кое-кто из викингов начал молиться, а Гримгельмир наоборот замолчал, уставил пылающие глаза в небо.
– Видит Тунд, не понимаю я, что происходит, – пробормотал Арнвид.
Драккар качнуло, потом еще раз, сильнее. Ивар разглядел катящуюся от восточного горизонта полосу, растущую, обзаводящуюся гребнем, превращающуюся в чудовищного размера волну.
– Всем держаться! – только успел крикнуть, сам ухватился за борт и зажмурился.
Волна накатила бесшумно, без обычного рокота и плеска. Просто исчез воздух, на плечи навалилась тяжесть, куда-то поволокло, а опора под ногами пропала. Ивар задергался, попытался нащупать палубу, открыл глаза, чтобы понять, что вообще происходит.
Разглядел лишь, что болтается, как щепка в потоке, в чем-то мутном. В ноздри хлынуло горькое, пахнущее вереском и болотной тиной, без спроса полезло в глотку.
Перед глазами стремительно потемнело.
Солнце припекало. Ивар ощущал, как лучи щекочут лицо и шею, невольно удивился, отчего продолжает спать, хотя день давно наступил, и почему лежит в одежде?
