Они орудовали клинками, убивая бестолково махавших оружием безумцев. Трупы падали, но живые и не думали отступать, они бросались вперед с той же яростью, и легкие раны их не останавливали. Пот тек у Олена по лицу, капал с бровей, ушибленное во время падения плечо болело все сильнее.
Рендалл даже подумал, что Тринадцатый в последние мгновения перед гибелью пустил в ход какое-то изощренное чародейство, сведя с ума собственную рать, чтобы тем самым хоть как-то отомстить победителям.
Он пропустил выпад, и чужой клинок зацепил плечо, скрежетнул по доспехам. От усталости начало плыть перед глазами, фигуры противников на мгновение размазались, и звуки превратились в тонкий писк.
– …ай! – ворвался в уши чей-то крик.
Рендалл с изумлением понял, что орет сам, нагнетая ярость и последние силы в мышцы. Чтобы потратить все, что есть, на последний сокрушительный бросок, а затем, затем…
Победить или погибнуть.
Удар, и рассеченный до пояса труп падает под ноги… нырок под чужой меч и длинный выпад… ледяной клинок пробивает кольчугу легко… уход в сторону… и… и здесь оказывается, что сражаться не с кем…
Виднелось заваленное телами поле, уходила в лес дорога, и стояли на опушке альтаро. Луки их были опущены, и темноволосые воины деловито снимали тетивы.
– Мы… что, все? – проговорил Олен, с трудом выковыривая слова из пересохшего горла. – Клянусь Селитой…
– Похоже, так, – отозвался стоявший рядом Харальд.
Странник по мирам был с ног до головы забрызган кровью. Лицо его напоминало жуткую маску, залитую багровой краской, а волосы слиплись в неопрятные колтуны. На лезвии меча не осталось ни единого чистого пятнышка, все покрывали засохшие багровые струпья.
– Это хорошо, – сил не было даже на то, чтобы радоваться, каждое движение вызывало боль.
Морщась и сцепив зубы, Олен огляделся.
На левом фланге битва еще кипела, таристеры и хирдеры ари Вална дорезали последних безумцев. На правом царила тишина, и Ан-чи строил собственное войско, в котором на ногах остался лишь каждый десятый воин. Ари Рогхарн, всадники из его свиты, немногочисленные уцелевшие ополченцы топтались неподалеку, Бенеш стоял в одиночестве, прижав ладони к лицу, словно не в силах глядеть по сторонам.
Трупов было столько, что они чуть ли не полностью скрыли землю.
Орки, гномы, эльфы, гоблины лежали вперемешку, но более всего среди павших оказалось людей. Армия, приведенная Господином с запада, полегла около Хаммельна целиком.
От безарионской сохранилась в лучшем случае пятая часть.
Небо, немного расчистившееся во время сражения, вновь затянули тучи, из них посыпался мелкий дождь.
– Как это… жутко, – сказала Саттия. – Корни и листья, тех сказителей, что поют о величии войны, надо притащить сюда… чтобы они посмотрели на все, понюхали… сволочи…
Она пошатнулась, и Рендалл ощутил нежданный прилив нежности. Он шагнул к девушке, мягко придержал ее за плечо, и почувствовал, что Саттия вздрогнула, точно от удара.
В озарении понял, что давно ждал этого прикосновения, хотел его, как и она. И заскрипел зубами, понимая, что, как император, он не может дать волю чувствам на глазах у всех, особенно в тот момент, когда еще не остыли тела сражавшихся под его стягом воинов.
– Я в порядке, – Саттия кивнула и слабо улыбнулась, именно для него – в первый раз с того дня, как они увиделись на берегу Теграта.
– Отлично, – Рендалл отпустил ее плечо, убрал меч в ножны. – Надо бы поблагодарить тех эльфов, что помогли нам.
– Если мне не изменяют глаза, трое из них идут сюда, – сказал Харальд.
И в самом деле, трое альтаро шагали через поле боя, выбирая места, где трупов было меньше. Двигались они поэтому не по прямой, а словно корабль, идущий галсами. Двое были высоки, как почти все из их народа, а третий казался рядом с ними маленьким, точно подросток.
– Это кто такие? – спросил подъехавший ари Рогхарн. – Что с ними делать?
– Похоже, союзники, – ответил Олен. – Не думаю, что с ними придется сражаться, но пусть твои будут наготове.
Таристер кивнул и развернул коня.
– Ха, а я знаю вон его, – удивленно сказала Саттия. – Самого маленького. Это же Лотис, тот самый, на которого мы наткнулись в Безарионе.
– Тот, что пытался меня убить? – уточнил Рендалл.
– Он, – подтвердила девушка. – Эй, Бенеш, ты где там? Иди, пообщаемся со старым соратником.
Но молодой маг так и остался стоять, прижав руки к лицу.
Олен пригляделся, и узнал в невысоком эльфе того, с кем сражался на постоялом дворе «Горный ручей». Тогда пришлось слегка проучить альтаро, а потом отправить его в Великий лес с сообщением для тамошних правителей.
Эльфы остановились в нескольких шагах, и один из них заговорил:
– Привет вам. Мое имя – Садиен тар-Роэс, и я рад, что наша встреча произошла после того, как вы повергли врага, угрожавшего всему Алиону.
– Не без вашей помощи, – ответил Рендалл, после чего назвался, использовав титул «защитник Безариона и земель Дейна», что был в обиходе во времена самых первых императоров.
Садиен тар-Роэс удивленно поднял брови.
– Многое изменилось в Безарионе за последнее время, – проговорил он. – Хотелось бы узнать, что мне донести до тех, кто правит Великим лесом. Что сталось с Харуготом, и чего желает новый владыка империи?
– Завтра, – сказал Олен. – Мы поговорим завтра. А пока есть смысл разбить лагерь и отдохнуть.
Затылком и даже скрытой под доспехами спиной ощутил горячее дуновение. Понял, что альтаро смотрят ему за спину, и сам невольно обернулся. Выяснилось, что Бенеш оторвал руки от лица и присел, прижав ладони к земле. От них побежала волна зеленого свечения, тусклого, еле заметного.
Трупы, до которых она доходила, начинали шевелиться, а кожа их – со страшной скоростью темнеть.
– Плесень, – сказала Саттия. – Она пожирает тела. Но так быстро…
Ближайшие к Бенешу мертвецы рассыпались прахом в несколько секунд, и пятна плесени появились на их оружии, снаряжении и одежде. А волна пошла дальше, и когда мазнула по ногам Рендалла, он не почувствовал ничего.
Заклинание действовало на мертвых, а не на живых.
– Это великое чародейство… – Садиен тар-Роэс выглядел потрясенным, и его спутники – тоже. – Владеющий такими силами может быть только самим посланцем Великого Древа. Неудивительно, что Харугот пал.
Краем глаза Олен заметил, что Саттия поморщилась.
Вслед за телами обращались в ничто кольчуги и шлемы, порты и плащи, мечи и копья. За зеленой волной оставалась голая земля с торчащими травинками, что походили на щетину.
– Смерть должна служить жизни, – проговорил Бенеш, глаза его пылали изумрудным огнем. – Каждая частица мертвого может породить живое… прах есть прах, но он состоит из семян…
Уничтожающая трупы волна прокатилась чуть ли не милю, и лишь затем погасла. Всех мертвецов она поглотить не смогла, но большинство из тех, кто пал сегодня, стали добычей плесени.
В их числе тар-Готиан, сельтаро, что покинул Мероэ ради Саттии, и гоблин в обруче с драгоценным камнем, чье тело использовал Тринадцатый.
– Я буду рад поговорить завтра, – повторил Рендалл, и командир отряда альтаро склонил голову.
– Мы уходим, – сказал он. – Встанем вон там, у опушки.
– Лотис, – окликнула Саттия. – Ты тоже приходи. Пока эти великие будут говорить о судьбах народов, мы поболтаем просто так.
– Конечно, приду, – и малорослый альтаро улыбнулся, немного устало, но вполне искренне.
