– Это он о Безымянном, – пояснил Анхил. – Да только с чего ты взял, что это именно семя, и что оно может сохранить Алион?
– Оно позвало меня, дало знания и силу.
– Позвало?! – рявкнул Акрат. – Хватит тратить время на разговоры, брат! Все в этом мире должно происходить лишь с нашего соизволения! В нем нет места разным семенам и тем, кто осмеливается вставать у нас на пути!
Слатеба превратилась в огромного паука, со жвал ее потекла черная слизь. В лапе Аркуда появилась усеянная шипами палица, достаточно большая, чтобы ей можно было крушить мосты.
Бенеш в отчаянии замахал руками, словно надеялся этим удержать рвущихся в бой богов.
– Остановитесь, – сказал Рендалл, вытаскивая из ножен ледяной клинок. – Если мы сойдемся, то Алион разлетится вдребезги, точно кувшин после удара дубиной. Это вас не пугает?
– А вот насчет этого не беспокойся, смертный, – проговорил Анхил, и копье в его руках описало длинную дугу, оставляя за собой след из полупрозрачного пламени. – Об этом побеспокоились…
Огонь развернулся в полотнище, что затянуло небо, вгрызлось в землю. Олен почувствовал сильный толчок, будто гора, на которой они стояли, двинулась в сторону. Самым краем уха уловил треск – в неимоверной дали ломалось нечто крепкое.
Снег из-под ног исчез, обратился скалой, твердой, безжизненной и такой гладкой, словно ее равняли лучшие шлифовальщики Серых гор. Они оказались заключены внутри сферы из прозрачного пламени, отрезавшей небольшой участок склона от остального мира.
– Хитры, проклятые, – сказал Ан-чи, – не желают рисковать. Задумали создать отдельное пространство, в котором мы и станем биться, чтобы никому не повредить. Да только это им не поможет…
Он произнес несколько слов на странном, певучем языке, от коих тело Рендалла пронзила слабая дрожь, и сложил руки чашечкой. В них возникли очертания красноватого кристалла, в глубине которого мерцали шафранные искорки и, подобно рыбам, скользили тени.
Олен заметил, как удивился бесстрастный Анхил, как отшатнулся Аркуд. В следующее мгновение меч из кости йотуна сам прыгнул вперед и вверх, потащив за собой руку и прикрыв хозяина. Удар оказался такой силы, что онемело все тело, а звон заглушил остальные звуки.
Рендалла отбросило на шаг назад, и только теперь он увидел, как копье в руках Владыки Неба укорачивается. Разглядел, что еще отразил удар Харальд, а Рыжий пропал из виду.
– Вы сами напросились, атаковали первыми! – рявкнул Ан-чи, и наклонил кристалл в сторону богов.
Тот замерцал, сделался полупрозрачным, и в следующее мгновение занесший палицу Аркуд утробно взревел. Из его тела, разрывая плоть, полезли двойники того камня, что держал в руках Восставший Маг, по ним заструилось нечто прозрачное, не похожее на кровь.
Скарита расправила громадные крылья, рванула вверх, а в ладонях Афиаса возник метательный диск из янтаря.
– Вы сами знаете, что я этого не хотел… – прошипел Олен, сражаясь с терзающей утробу болью.
Боги не могли приказать врагам умереть, Адерг не имел власти просто так открыть для них Врата Смерти. Воплотившись, они потеряли часть могущества, и должны были сражаться с помощью Атрибутов, словно маги, вложившие добрую часть силы в артефакты.
И это делало их уязвимыми.
Аркуд рухнул на землю, туша его расплылась, стала напоминать груду черной шерсти. Но порадоваться победе Ан-чи не успел, на него спикировала Скарита. Сверкнул острый серп, с лязгом ударился о поверхность выставленного для защиты кристалла.
Столб красно-белых искр поднялся на десяток локтей.
Акрат, Громовой Сокол, бросился на Харальда, и меч бога скрестился с клинком йоварингару. Хранитель Справедливости почитался лучшим воином Алиона, но сегодня он встретил достойного противника.
– Нна! – Саттия выпустила стрелу, но ту встретил диск Афиаса.
Оружие вернулось в руку солнечного бога, но через мгновение на ней повис Рыжий. Впился зубами в бессмертную плоть, а все четыре лапы заработали, терзая и кромсая ее. Светоносный качнулся, отступил на шаг, и на лице его возникло крайнее удивление.
Тот, кто не знал, что такое боль, столкнулся с ней.
Анхил ударил вновь, но на этот раз Олен ждал выпада, и встретил его осознанно. Зашипел воздух, раздираемый несущимся с неимоверной скоростью копьем. Рендалл качнулся вбок, и почти сразу прыгнул вперед, чтобы оказаться на расстоянии тычка мечом.
Перед ним возникла Слатеба в облике паука, и пришлось отмахиваться от ее лап.
Сифорна метнула переливавшуюся всеми оттенками синего сеть в Бенеша, к нему же поплыло облако мрака, скрывавшее в себе Адерга. И только Селита и Собирна пока остались в стороне от битвы, и лира в руках среброглазой богини зазвенела негромко и тревожно.
Олен отступил, борясь с всегдашним своим отвращением к паукам, и тут ожило Сердце Пламени. Тонкая, едва ли в палец толщиной струйка огня вырвалась из него, и ударила в отвисшее брюхо Слатебы, прорезала его огнистой чертой. Разом вспыхнули лапы, жвала, полетели во все стороны пылающие куски панциря, из многочисленных глаз хлынули потоки искр.
Визг ввинтился в уши, заставил сбиться дыхание и дрогнуть руки.
«Вот и все», – подумал Рендалл, ожидая слабости, с приходом которой он станет легкой жертвой богов.
Но сил не стало меньше, то ли кольцо расходовало их экономно, то ли что-то изменилось в нем самом после схватки с посланцами Нижней Стороны. Или после того поцелуя?
Но в любом случае, он сумел отразить новый выпад Анхила, и сам пошел в атаку.
Едва сделал первый шаг, как меч в руках утратил тяжесть, а мир вокруг изменился. Земля ушла вниз, огненная завеса, ограждающая пространство битвы, стала выглядеть сплетением тысяч нитей, а тела богов потеряли плотность, сделались полупрозрачными, колышущимися.
Олен вновь ступил на лестницу, ведущую к окончательному преображению.
Теперь он мог видеть все, словно обладал десятком глаз – как Харальд и Акрат рубятся с такой яростью, что клинки их покрылись многочисленными щербинами; как пульсирует груда плоти, оставшаяся от Аркуда, пытаясь вернуть себе форму; как Собирна мягкими кошачьими шагами подбирается к Саттии, а та стоит, будучи не в силах пошевелиться, и внимает звукам божественной лиры…
Искушение было велико: пусти в ход мощь, что помогла сокрушить Санилу, ударь отпущенной силой, и никто из богов не устоит. От бессмертных останутся воспоминания да жалкие стенающие призраки.
Но ты сам сделаешься рабом Нижней Стороны, могучим исполином из тумана, льда и снега, далеким от всего человеческого…
– Не хочу! – закричал Олен, сдерживая собственное тело, что занесло выросший ледяной клинок.
Он вспомнил поцелуй Саттии, его сладость, боль от потери друзей, тоску по погибшим родителям, радости и печали, обретения и потери – все то, что составляет суть человеческой жизни.
И невероятным образом сумел удержаться.
Вспышка ударила по глазам, и он вновь очутился перед Анхилом, чье лицо исказил настоящий испуг.
– Я и так тебя сделаю, – пробормотал Рендалл и бросился в сторону, преграждая дорогу Собирне.
Та зашипела кошкой, ударила по струнам, но что их сладкое пение тому, кто не поддался соблазну почти божественного могущества? Олен взмахнул мечом, и богиня с серебряными глазами отступила.
Битва тем временем продолжалась.
Афиас никак не мог справиться с Рыжим, тот атаковал солнечного бога со всех сторон, исчезал и появлялся, не давая нацелить метательный диск. Бенеш стоял, мрак Адерга и сеть Сифорны были не в силах приблизиться к нему, и над головой молодого мага клубилось зеленое облако, излучавшее резкий, неприятный для глаз свет.
Кристалл из рук Ан-чи исчез, но Скарита больше не пыталась его атаковать. Одно крыло у нее висело, серп был обломан, и богиня луны кружилась в вышине, точно ворона над трупом.
– Поразим нечестивцев! – провозгласил Анхил, и остальные боги, кроме Селиты и временно выведенных из боя Аркуда со Слатебой, оказались рядом с ним.
Загорелись огнем их глаза, и Олен почувствовал, как в лицо уперлось нечто очень твердое. Отчаявшись
