– Что значит «мы»?
Баркетов ответил не сразу. Некоторое время он молча и сосредоточенно смотрел в лицо чеху. Свантушу даже показалось, что бывший одноклубник пытается его загипнотизировать. Он нервно поерзал, сунул жевательную резинку обратно в рот, и челюсти тут же стремительно задвигались.
– Ключ ранен, Яр, – повторил Максим. – И одному мне не справиться. Мне нужна твоя помощь. Все-таки мы были в одной связке…
– Не понимаю, какой от меня толк.
– Для начала я хотел спросить, не известно ли тебе что-нибудь, чего не знали мы с Ключом?
– То есть?
– Например, с кем имел дела Агафонов, – пояснил Баркетов. – От кого он получал указания сливать игры?
Свантуш хмыкнул:
– Думаешь, Агафонов со мной делился? Информацией, я имею в виду.
– Кто знает…
– Я знаю, Макс. – Ухмылка сползла с лица чеха, сменившись таким печальным выражением, какого Баркетов никогда не видел у второго голкипера команды. – В этой стране я – чужой человек. И как бы я ни хотел стать своим, ничего изменить было невозможно. Знаешь, кто такой легионер, Макс? – И чех сам же ответил на свой вопрос: – Отщепенец. Совершенно бесправный и легко управляемый. Я уверен, что Борисыч и платил-то мне с каждой слитой игры вдвое, а то и втрое меньше, чем вам. Я сидел у него на крючке. Борисыч так и сказал мне однажды: ты на крючке, Ярик, так что не вздумай рыпаться. Я мечтал только об одном – чтобы на будущий год контракт со мной был расторгнут. Мечтал, но… Прекрасно понимал – а дальше-то что? Предложения не сыпались на меня, как из рога изобилия. Особенно со стороны российской лиги. Оно и понятно, при моих-то скудных показателях за последние два сезона…
Баркетов не торопился перебивать собеседника. Если Свантуш считал, что ему необходимо выговориться, пусть выговаривается. Для немногословного от природы чеха это было большой редкостью.
– Перед последней игрой Борисыч предупредил меня, – Свантуш низко опустил голову. – Он знал, что вы с Ключом будете играть на результат. А ему, как ты понимаешь, нужно было поражение. Я должен был слить игру своими усилиями. Но я не сделал этого… Я уважал Осу, Макс.
– Знаю, – Баркетов кивнул. – Ты поступил, как мужчина, Яр.
– Только чего мне это стоило! Я стоял там, на воротах, и думал о том, как Борисыч порвет меня в клочья. На мое счастье, он до этого не дожил, – Свантуш поднял взгляд. – Если бы Борисыча не грохнули, возможно, мне пришлось бы сделать это самому. Вопрос стоял: либо он, либо я. Ты просишь меня о помощи, Макс?
– Прошу.
– Я помогу тебе, – чех принял решение, при этом изменилась даже его осанка. – Только давай не будем устраивать кровавых вендетт по итальянскому обычаю. Насилие порождает насилие, и ты отлично об этом знаешь…
– У тебя есть какое-то конкретное предложение? – подозрительно прищурился Баркетов.
– Да, есть. Помнишь того человека, который приходил и задавал много вопросов?
– Из Роскомспорта?
– Да.
– Как его фамилия?
– Росляков, – припомнил Максим.
– Вот, – Свантуш щелкнул пальцами. При свете выглянувшей из-за туч луны блеснул его небольшой шрам на переносице. – Нам нужно на него выйти. Нужно встретиться с ним и выложить всю подноготную. И о том, что было при Агафонове, и о том, что творится сейчас, когда приперли нового главного тренера. Расскажем ему, и пусть он разбирается. По закону, Макс. Я считаю это самым правильным решением.
Чех замолчал. Луна снова скрылась. Большая часть гостиной, в которой расположились мужчины, погрузилась в полумрак. Свет падал только из прихожей. Баркетов не торопился с ответом. Он поднялся из кресла, прошелся по комнате и остановился возле встроенного в стену бара, спиной к Свантушу. Бывший голкипер «беркутов» слышал по звуку, как Максим наливает себе что-то в стакан.
– Тогда уж плесни и мне, – попросил он.
Баркетов налил две порции виски, залпом выпил одну и снова наполнил стакан. Вернулся, протянул спиртное Свантушу. Сам садиться не стал, продолжая стоять рядом и задумчиво глядя на чеха сверху вниз. Свантуш пригубил виски.
– Наверное, ты прав, – голос Баркетова звучал глухо.
– Конечно прав!
– Прав потому, что во главе их организации могут стоять люди, с которыми нам не справиться. Однако… – Максим все еще продолжал колебаться. – Мне нужно посоветоваться с Ключом.
– Валяй, – Свантуш глотнул еще виски. – Позвони ему прямо сейчас и посоветуйся. Я могу оставить тебя одного, если хочешь.
– Нет, сиди, – Баркетов вновь занял место в кресле. – Я позвоню ему позже, когда все обдумаю сам. Сказать, что меня беспокоит?
– Что?
– Насколько мы сами можем доверять этому человеку из Роскомспорта?
– Тут мои советы не к месту, – открестился чех. – Со мной он беседовал всего один раз, и я, честно говоря, даже не понял, к чему сводились его вопросы. Он… как это у вас по-русски… есть одно очень точное выражение… – Покатый лоб Свантуша прорезала глубокая поперечная морщина. – Себе на уме. Вот! Это как раз про него. Он сам себе на уме. А в остальном… Решай, Макс. Я просто не знаю, к кому еще можно обратиться.
Баркетов выпил свою порцию спиртного. Как бы поступил Оса на его месте? Что-то подсказывало Максиму, что погибший друг не стал бы ничего усложнять. А если так, то какого черта он должен еще советоваться с Ключевским? Баркетов почувствовал, что настало время и ему самому выдвинуться на лидирующие позиции. Настало время доказать, что он тоже умеет принимать быстрые и верные решения.
Свантуш ждал. Для него-то уж точно в данной ситуации было все предельно ясно.
На столике рядом с креслом беззвучно завибрировал мобильник хозяина дома. Максим бросил взгляд на дисплей, но отвечать не стал.
Звонок в дверь нарушил вечернюю идиллию Чуйкина. В кои-то веки он остался один, отправив жену и сына в театр – а тут такая незадача! Следователь взял пульт, убавил громкость работающего телевизора и, сунув ноги в тапочки, неохотно пошел открывать.
За дверью в полутьме лестничной площадки стоял Росляков, но Чуйкин узнал бывшего однокурсника далеко не сразу. Видок у Алексея был аховый. Он выглядел так, словно три дня бродил по глухим лесам, отыскивая нужную тропинку. Брови Чуйкина удивленно взметнулись вверх.
– Что случилось? – спросил он, пропуская Рослякова в квартиру и запирая за ним дверь.
– Ты один? – вопросом на вопрос ответил сотрудник Роскомспорта.
– Один. Мои в театре. Так в чем…
– Сейчас расскажу, – пообещал Росляков. – Хотя я был бы тебе очень признателен, Володя, если бы ты позволил мне принять душ и напоил чем-нибудь горячим.
– Не вопрос. Сейчас сделаем…
Алексей не стал заезжать домой. Его исчезновение уже должно было стать известно Рубаеву, и Антон Степанович к настоящему моменту наверняка успел развить бурную деятельность. Рослякова поджидали во всех тех местах, где он мог объявиться. Во всяком случае, сам Алексей рассуждал именно так. Но что он сейчас мог предъявить противнику? Добиться ареста Рубаева? Доложить начальству о двойной игре вице- президента спортивного клуба «Стальные Беркуты»? Подобный расклад не устраивал Алексея. Он не хотел, чтобы на Рубаеве несвоевременно обрубились все концы. За спиной Антона Степановича стоял еще кто-то, более сильный и могущественный. Рослякову был нужен этот человек…
Всеми этими соображениями он и поделился после душа с Чуйкиным, сидя за чашкой ароматного
