себе, рассматриваешь витрины и можешь не беспокоиться о покупках. В пределах квартала нужная вещь непременно отыщется: от зажигалки в подарочном исполнении до букета живых цветов. Ну, а если пива захочется выпить, то такие предложения здесь на каждом шагу.
Грузовичок включил поворотник и въехал под запрещающий знак в арку дома. Водитель – сорокалетний небритый кавказец в зеркальных темно-защитных очках – поискал взглядом. Место для его машины было подготовлено. Пара мужчин в строительных спецовках уже разбирали временную ограду из дощатых заборчиков с надписью «Ремонт». Тангаев мастерски зарулил на освободившееся место. Неподалеку среди густых кустов возвышались бетонные цилиндры вентиляционных шахт станции метрополитена. Сверху их прикрывали стальные обручи, затянутые хлипкой проволочной сеткой. Полевой командир выбрался из-за руля, пару раз присел, разминая затекшие ноги, затем открыл дверцу торгового фургончика.
– Эй, Рамзан! Приехали, – обратился он к племяннику, сидевшему на откидном сиденье перед рядом поблескивающих пивных кегов. – Угощение выносить будем.
Поднялся в фургон и один из «рабочих».
– Руслан, крепление сетки мы уже обрезали. По улице тут повсюду менты ходят, но во дворе вроде тихо. Спешить надо.
– Лаз для отхода подготовили?
– А как же, – усмехнулся боевик в шлеме сварщика.
Тангаев выглянул в окно, придержав занавеску, и тут же отпустил ее, завидев приближающегося к вагончику милиционера.
– Твою мать, – проговорил «рабочий» и бросился закрывать дверь.
– Не надо, я сам.
Тангаев, широко улыбаясь, стал в дверном проеме. Подошедший молодой милиционер глянул на него неприветливо.
– Нарушаем? Выехали на зеленую зону?
– Послушай, командир, – как доброму приятелю принялся втолковывать Тангаев, – колесо пробил, заменить надо. На улице не станешь. Вот и заехал. Да тут все равно трава не растет, вытоптано все.
Полевой командир неторопливо спускался из фургона по лесенке. Милиционер уже потянулся к рации, но небритый кавказец оказался проворнее. Из его рукава буквально выпорхнул нож, и широкое лезвие полоснуло по худощавой шее правоохранителя. Предсмертный крик захлебнулся кровью. Еще дергающееся в агонии тело Тангаев буквально забросил в фургон прицепа.
– Быстро. Действуем, – и полевой командир первым ухватился за увесистый пивной кег. – А ты чего расселся? Крови, что ли, раньше не видел? – прикрикнул на племянника дядя.
Пивные кеги один за одним исчезали в кустах, обступивших надстройку вентиляционной шахты. Тангаев, торопясь, сдвинул сетчатое ограждение, прикрывавшее ее сверху, и забросил туда моток альпинистского троса. Обвязал его вокруг кронштейна.
– Я вперед, ты, Рамзан, за мной, а вы подавайте.
Полевой командир легко вскарабкался на бетонную стену и исчез в шахте. Не прошло и пяти минут, как все кеги уже были спущены, вслед за ними соскользнули и двое «рабочих». Тангаев дернул конец троса, и тот, завязанный альпинистским узлом, освободился, соскользнул с кронштейна и упал к ногам полевого командира. Мощный фонарь осветил помещение. Три стены – бетонная коробка, четвертая – кирпичная кладка. Несколько электрических щитков, заросших пылью. За круглым проемом неторопливо вращал лопастями огромный вентилятор: гнал наружу спертый, пропахший креозотом воздух из тоннелей и станции метрополитена. В шахту выходил вытяжной вентилятор. Поэтому здесь никто ничего толком и не охранял. Ведь воздух поступал не на станцию, а с нее.
– Ты сказал, что путь отхода подготовлен. – Тангаев схватил за плечи одного из своих подручных и хорошенько тряхнул его. – А что я вижу?
– Руслан, выход за стеной. Там кладка вполкирпича. Мы заложили. Иначе стремно. Могли засечь.
– Тоже правильно. Извини, Хасан, нервничаю.
– Я сейчас, быстро… – Хасан подхватил кирку и пару раз ударил в кирпичную стену.
Кладка посыпалась. Образовался проем в метр высотой. За ним чернела темнота. Поднятую пыль тут же потянуло в отверстие ветром от вентилятора. Тангаев прищурился, достал из-за пазухи компьютерную распечатку с электрической схемой. Затем сунул ее в руки второму своему подручному.
– Займись щитком, а мы с Рамзаном кеги подготовим.
Край кирки подковырнул крышку щитка. Заставить вращаться вентилятор в обратную сторону не так уж сложно. Это вам скажет любой электрик. Стоит только перебросить-поменять местами фазы на клеммах. Что и было сделано. Лопасти большого вентилятора замерли, а затем медленно стали вращаться в обратную сторону. Только теперь они уже не гнали воздух со станции метро, а вдували его из шахты внутрь.
– Теперь порядок, – хохотнул Тангаев, прикрепляя взрывчатку к горловине очередного кега и засовывая в гнездо детонатор с огнепроводным шнуром. Потом повернул голову и ободряюще подмигнул племяннику: – Бледный ты какой-то, да и руки дрожат. Ничего, привыкнешь. У нас в запасе время имеется. Сюда, пока газ не выветрится, никто не сунется. А мы тем временем подвалами наружу выберемся и уйдем далеко...
Ларин обходил один двор за другим. Когда увидел пивной фургончик, тут же заспешил к нему. Вскочив на ступеньку лесенки, заглянул в окошко-иллюминатор. Увидел немногое, но достаточное, чтобы понять, что не ошибся. Неподвижное тело, лужа крови на полу. Андрей бросился к кустам. Поломанные примятые ветки свидетельствовали – здесь только что тянули что-то тяжелое. Сетчатый колпак с вентиляционной надстройки был сдвинут.
– Только бы успеть…
Ларин подпрыгнул, ухватился за бетонный край и, обдираясь о шершавую штукатурку, вскарабкался на самый верх. Заглянул. В глубине шахты мелькал луч фонаря, поблескивали тесно составленные пивные кеги. На горловинах краснели строительные тротиловые шашки, извивался огнепроводный шнур. Звучали приглушенные голоса. Ни веревочной лестницы, ни троса, по которому спустились террористы, Андрей не обнаружил.
– Но как-то же они туда пробрались?
Ларин осторожно перебросил ногу и примерился к узкой шахте. Ширины вполне хватало, чтобы упереться спиной и подошвами в противоположные края – удержаться в ней. В узкую шахту буквально врывался поток воздуха, засасываемого с улицы.
– Только бы удержаться, а не свалиться прямо им на головы.
Андрей, все еще держась руками за края шахты, упер ногу в бетонную стенку и ослабил пальцы. Сила трения удерживала его над провалом.
– Осторожно, понемногу, – Ларин переменил ногу, соскользнул чуть ниже.
В любом деле нужна сноровка. Об альпинистской технике подъема и спуска по узким трещинам Андрей знал только в теории. Первые метров пять он буквально полз, затем дело пошло быстрее. Голоса стали отчетливее, поблескивающие в лучах фонаря кеги – ближе. И тут из-под каблука предательски выкрошилась щебенка. С нарастающим шуршанием выветренный бетон полетел вниз, зазвенел о кеги. Голоса мгновенно стихли, свет фонарика погас, только посвистывал ветер, рвавшийся по шахте к станции метро. Замер и Ларин – осторожно перевел дыхание, а затем, стараясь не шуршать, вытащил из внутреннего кармана куртки пистолет. Ствол направил вниз, и вовремя. Вспыхнул ослепительно яркий фонарь, свет его ударил ровно вдоль шахты. Искаженные тени заплясали по стенам. Внизу полыхнуло два выстрела. Пули, чирканув по бетону, ушли вверх к голубевшему кругу неба. Андрей выстрелил в ответ – попасть в кого-нибудь не надеялся, но поставленной цели достиг. В него перестали стрелять, вот только надолго ли затишье?
Ларин не привык медлить, когда требовалось действовать решительно. О нем уже знали, и нечего было далее таиться. Лишь слегка упираясь локтями в стены шахты, он ослабил ноги и буквально полетел вниз. Притормаживал чуть-чуть, чтобы контролировать падение. Идеальный прыжок не удался, но все же Андрею удалось сгруппироваться при падении и не угодить прямо на пивные кеги. Возможно, это и спасло ему жизнь. Он успел откатиться прежде, чем прогремели выстрелы. Оказавшись у стены, Ларин вскинул пистолет и принялся жать на спуск. Один раз он точно попал. Мужчина в строительной робе, выронив пистолет, упал на пол. Вторая пуля, возможно, тоже достигла цели – Андрей успел услышать крик. А затем фонарь погас.
Свет, проникающий в шахту, лишь слабо мерцал на полированном металле кегов. Было слышно, как
