кошки в темной комнате, что тоже в немалой степени затрудняло беседу. Но разговаривать надо было именно сегодня – на завтра впечатления этого дня будут размыты, размазаны, смешаны с впечатлениями следующего.
…Осторожно, чтобы не разбудить ненароком родителей, Игорь пробрался в свою комнату. Но вместо того, чтобы рухнуть на постель и вытянуть усталые ноги, включил компьютер и вышел в Интернет. Присев на краешек кресла, быстро набрал в поисковой системе одно слово: «Барикела». «Может быть, Баррикелло?» – спросила умная машина. «Может», – согласился оперативник.
«Рубенс Баррикелло, – сообщил компьютер через несколько секунд. – Родился 23 мая 1972 года в Сан- Паулу, Бразилия. Пилот Формулы-1…»
Игорь откинулся на спинку кресла, прикрыл глаза. Вот, значит, как… Не зря же ему показалось знакомым экзотическое имя…
…Эту троицу вспомнила кондуктор муниципального автобуса, пожилая серьезная женщина, в прошлом – учительница, ныне – пенсионерка, вынужденная подрабатывать на еду, катаясь целыми днями в тряском автобусе по улицам родного города. Вспомнила в тот самый момент, когда Игорь, несолоно хлебавши, уже собрался домой.
– Подождите! – вдруг остановила удаляющегося оперативника женщина.
– Что? – без особой надежды обернулся Игорь.
– Вы знаете… – кондуктор наморщила лоб. – А ведь было…
На этот раз Михайлов промолчал – побоялся спугнуть удачу. Но только внутри все напряглось, каждая жилочка натянулась, как тетива лука.
– Их было трое… – глядя куда-то вверх, вспоминала женщина. – Один – лет сорок пять, может, старше, крепкий такой… Знаете, еще говорят – сбитый. Ни живота, ничего такого… И лицо – не запитое. Второй – молодой такой, здоровый… Руки все в татуировках. Кисти и пальцы сплошь синие.
Женщина провела указательным пальцем правой руки по тыльной стороне левой, от запястья к ногтям. Игорь кивнул понимающе – да. В тату-салонах такого не делают.
– Меня что удивило, – неожиданно продолжила кондуктор, – парень здоровенный, а укачался в автобусе!
– Почему укачался?.. – осторожно уточнил оперативник.
– Он бледный такой весь был, – ответила женщина. – Аж зеленый! Я все на него смотрела – вдруг его вырвет… Попросила бы водителя остановиться… Ну, чтобы потом за ним не убирать!
– А третий?.. – Татуировки – это, конечно, хорошо. Хотя Россия – страна «бакланов»: каждый второй – здоровый, тупой и с «партаками» во все руки.
– Третий… Третий в этой компании какой-то блеклый, незаметный. Я сначала даже подумала, что он не с ними, просто сели на одной остановке. А когда выходили…
– Да, кстати!.. – А вот это уже серьезный прокол. Дала, дала о себе знать усталость! – Где они вышли?
– В центре, – просто ответила женщина. – Остановку – вы уж извините – точно не помню.
– Понятно, – коротко кивнул Игорь. И напомнил: – Так что – третий?..
– Тот, что постарше… Знаете, крикнул от двери: «Барикела! Не спи! Выходим!» Я еще удивилась – имя вроде как странное, итальянское, наверное… А парень – типичный русак. Такой, усредненный…
«Барикела, Барикела…» – пытался вспомнить Игорь по дороге домой. Имя, действительно, редкое. И до боли знакомое. Слышал он его где-то. И не раз слышал… Вот только где?!
Ответ дал компьютер. Значит, у третьего не имя редкое, а «погоняло». Хотя… Почему же это редкое? Каждый третий угонщик – Шумахер. Ну, а каждый второй, получается, Барикела…
И ведь наверняка этого парня не просто так называют именем известного автогонщика. Наверное, лихо водит машину… Но тогда почему в этот день человек с такой выразительной кличкой оказался в автобусе? Причем даже не за рулем, а в качестве пассажира? Интересное кино… А ведь это может быть и зацепка. Даже не может быть – почему-то в размышлениях Игоря эта вот троица упорно связывалась с обгоревшим трупом. Вероятно, просто потому, что ничего другого в первый день накопать не удалось. Может, это говорила интуиция. Та самая, что у бывшего теперь уже начальника, майора Пильникова, вошла в поговорку…
Впрочем, какие-то далеко идущие выводы делать рано – слишком мало информации. И носит она общий, неконкретный характер. Доложи завтра эту вот лабуду про Барикелу и свои соображения Самсонову или Кривцову – глядишь, еще и на смех поднимут… Скажут, заработался парень совсем, крыша поехала от перегрузок.
Уже засыпая, Игорь принял решение. Докладывать об этой троице как о возможных свидетелях или даже подозреваемых он не будет – преждевременно. Начнется гонка, розыск, шум… Лучше он сам, тихонечко, без ненужного ажиотажа и рекламы, проработает этот вариант. Ну, а там, дальше, видно будет.
2
Домик, возле которого остановилась «девятка», выделялся среди остальных строений частного сектора городской окраины. Нет, были, разумеется, и те, что отделаны побогаче, с использованием самых модных и экзотических материалов. Но только эти строения имели вид нежилой. Да, очень дорогие, но… Всего лишь игрушки. А вот этот сразу выделялся какой-то крестьянской основательностью, обжитостью. Только взглянешь – и сразу же становится понятно, что люди здесь обосновались всерьез и надолго. Причем степенные, хозяйственные люди.
Глыба выбрался из машины, одернул пиджак.
– Ты надолго? – лениво поинтересовался сидевший за рулем Барикела.
– Да так… – неопределенно ответил старший бандит. – Надо старого дружка навестить. Должок один отдать…
– Может, я пока на заправку проскочу? – то ли спросил, то ли предложил водитель.
Глыба на мгновение задумался. Потом решительно ответил:
– Нет! Жди. И из машины лучше не выходи.
– Понятно… – Барикела равнодушно мотнул коротко остриженной головой.
А Глыба направился к калитке. Он совершенно точно знал – хозяин этого славного и милого жилища сейчас дома. Где-нибудь в сарае или на заднем дворе, возится по хозяйству, что-нибудь делает, ладит, мастерит. Ни одной минуты без дела. Любит он свой дом…
– Э-ге-гей! – взявшись двумя руками за калитку, крикнул Глыба куда-то в глубину двора. Зашелся хриплым лаем мохнатый «кавказец», натянул, ярясь, струной массивную кованую цепь.
Глыба подождал несколько секунд. Вообще-то, ему не особо хотелось привлекать к себе внимание соседей. Но другого выхода просто не было – живущий здесь человек относился к своей собственности крайне серьезно. И проникнуть во двор без разрешения представлялось весьма затруднительным… Запоры надежны. Да и собачка – это вам не что-то декоративнее, тонконогое и мелкозубое. Серьезный песик, которому без интереса штаны незваного гостя. Который сразу бросается к горлу…
– Какого там?!.. – послышался недовольный голос из-за угла дома. А через несколько секунд появился и тот, кто говорил. Вышел неспешно, с чувством собственного достоинства. Как линкор на океанские просторы…
Действительно, сравнение с большим кораблем очень и очень подходило хозяину дома. Высокий, красномордый, широкий – не от здоровья, а от сытой и спокойной жизни, – с большим, свисающим книзу «авторитетом», он не просто шел. Он важно плыл через двор-море, мимо островков-клумб и портов-грядок. Рядом с собакой остановился, запустил пальцы в мохнатую холку, сжал… И пес, который по своей природе не имеет хозяина, замолчал, преданно прижался к ноге, заглядывая в глаза – сейчас мы этого, да?! Порвем в мелкие кусочки. А сам хозяин прищурился, приглядываясь к нежданному гостю… И тут же, расплывшись в широкой улыбке, шагнул к калитке, открывая руки для объятий:
– Глебаха! Ты ли это, братан?! Тебя и не узнать!..
– Здорово! – шагнув за калитку, Глыба обнял хозяина дома, ощутив острый и резкий запах пота.
– Какими судьбами? – встряхнул его за плечи человек-линкор. И только в самой глубине глаз вспыхнули на мгновение настороженные огоньки.
– Да вот… – вывернулся из «душистых» объятий Глыба. – Долг – он ведь платежом красен. Пришло
