– Убьем и негров, – спокойно сказал Боголов.
– О’кей, вези к неграм! – согласился Паша, хлопая Николаса по плечу.
– Афроамериканцам. Не вздумайте их назвать неграми, а то они обидятся и сделка сорвется.
– Хорошо.
Русские погрузились в такси, и Николас повел машину на Григроуд – улочку на окраине, где было много гаражей и овощехранилищ. Один из боксов для грузовиков стоял с раскрытыми нараспашку воротами. У ворот на ящике из-под пива сидел чернокожий паренек и дерзко, с прищуром, глядел на приближающееся такси.
Николас притормозил, опустил стекло.
– Исайя здесь?
– Зачем тебе Исайя? – Паренек вскочил с ящика и, весь подергиваясь, двинулся к такси.
– Его хотят видеть эти джентльмены.
– Зачем?
– Мальчик, приведи Исайю! – коверкая слова, грозно прорычал Паша.
Паренек не смутился.
– Они иммигранты! – воскликнул он обрадованно.
– Я убью его, – возмутился Паша.
Паренек сразу подобрался.
– Но, но… Спокойствие.
Так же подергиваясь, он ушел внутрь бокса.
– Не стоило с ним так говорить, – боязливо произнес Николас. – Он наболтает Исайе бог знает что.
– Не ссы, – опять сказал Паша непонятную фразу.
Из глубины бокса на свет вышли несколько самоуверенных чернокожих парней. Впереди шел короткостриженый наглец в кожаной безрукавке и с серьгой в ухе.
– Это Исайя, – прошептал Николас.
Русские, открыв дверцы, полезли из машины.
– Хэлло! – начал общение Паша.
– Фак ю! – уверенно тыча в направлении Паши пальцем, визгливо заголосил Исайя.
– Че лаешься?
– Ты наехал на моего парня! Тебе крышка! Вам всем крышка, иммигранты!
– Успокойся.
– Нет, ты не понял меня! – Исайя вплотную подошел к высоченному, мощному Паше и, задирая подбородок, подергиваясь, чуть не касаясь своим ртом губ Паши, продолжил визгливо причитать: – Тебе здесь не Лос-Анджелес, мать твою! Здесь моя улица, и ты не смеешь без разрешения приходить ко мне, не смеешь звать меня, не смеешь грубить…
Вдруг Исайя, задыхаясь, зашипел и, выпучив глаза, стал болтать ногами – потерявший терпение Паша схватил негра за горло, оторвал его от земли и чуть приподнял. Люди Исайи, мгновенно перетрусив, присели, похватали пистолеты и направили на неизвестных, дерзко «наехавших» на их главаря. Удар, еще удар… Будоломы Самуила отработанными, молниеносными выпадами разоружили двоих парней и направили пистолеты на остальных. Те тут же бросили оружие на землю и подняли руки. Паша, молча вынув пистолет из-за пояса Исайи, разжал свою пятерню. Главарь подонков грузным кулем рухнул перед ним, кашляя и ругаясь.
Самуил кивком велел одному из своих архаров поднять с земли пистолеты. Пять стволов – каждому по одному. Он решил, что этого хватит.
– Поехали отсюда.
– Тебе конец, мать твою! – качая головой, опять запричитал Исайя.
– Пошел ты, – Паша пихнул его ногой, и главарь шелупони клюнул носом землю.
Как только захлопнулись дверцы машины, Николас на всех газах сорвался с места. Он качал головой – случилось самое страшное, и теперь ему было несдобровать по-настоящему. Русские не купили, а нагло отняли оружие у дерзких афроамериканских парней. Им-то что! Жуют жвачку, на каменных лицах не отражается ни одной эмоции. Сидят самоуверенными истуканами.
А хреновы ублюдки Исайи, они найдут его – Николаса Пейса. Они видели номер машины. Найдут в Лос- Анджелесе и зарежут в подворотне.
Нет, не следовало ему брать этих клиентов. Все проклятые деньги! Все неприятности из-за незаслуженно больших денег. А он радовался! Русские платили много, не скупясь. А теперь он в дерьме!
Николас боязливо скосил глаза на сидящего рядом Пашу – настоящий бандит. Руки сами собой затряслись от страха. Он Исайю чуть не удавил, словно пощипанного петушка.
Машина летела по прямой улице. Николас Пейс не соображал – слишком большой стресс для его умиротворенных покоем мозгов. Русские молчали, не интересуясь, куда они едут…
Исайя, кривясь от боли, медленно поднялся и стал отряхиваться от пыли.
– Ты испугался, мать твою! – надвинулся на него пучеглазый ублюдок Конан, которого Исайя терпеть не мог; держал рядом только потому, что изредка пользовал его сестренку и боялся, что тот, выйдя из– под контроля, может помешать плотским утехам.
– Молчи, – буркнул Исайя.
– Ты наклал в штаны, парень! – не унимался Конан, подергиваясь от нетерпения. Он оглянулся на остальных, опять повернулся к Исайе. – Ты обделался! Разве ты крутой после этого?
Исайя возмущенно выгнул грудь, сразу став выше Конана.
– Я крутой! А ты никто! Ты пустое место, мать твою! – Исайя отошел от Конана и, уже для остальных, закричал: – Эти твари уже покойники! Я урою их! Урою всех!
Парни, пряча глаза, молчали. Паша одним движением уничтожил авторитет Исайи. Если бы у него сейчас был пистолет за поясом и Паша появился снова, Исайя, не задумываясь, выпустил бы в него всю обойму.
– Эти белые ублюдки пожалеют, что наехали на крутых черных парней. Нет, они не успеют пожалеть – я перестреляю их раньше!
Парни молчали.
Конан, оттеснив Исайю, сказал:
– Надо сказать Антону, что нас опустили белые из Лос-Анджелеса. Номер такси я помню. Антон им внутренности вырвет.
– Конан, ты всегда не дружил с мозгами, – Исайя толкнул Конана, и тот, не удержавшись на ногах, упал. – Если сказать Антону, что нас кто-то обделал, он уроет нас сам! Он загрузит нас и заставить убить тех подонков. Зачем говорить Антону? Мы сами поедем в Лос-Анджелес, найдем таксиста и уроем ублюдков.
– А если таксист ничего о них не знает? – спросил молоденький Том, двоюродный брат Исайи.
– Простой таксист не повезет на дело. Он с ними заодно. Понятно?
– И что нам делать?
– Ничего, мать вашу! Пойдем к школе, изобьем какого-нибудь белого, отнимем деньги и пожрем в кафе.
– Точно, Исайя, надо урыть Саммерса. Он увел у моего младшего братишки девчонку, – подал голос Дэн. – Я сам его запинаю.
– Все, закрываем гараж. Пошли! – Исайя снова уверенно командовал своими парнями, и Конана, все еще сидящего на земле в пыли, он не замечал – не так-то просто отобрать у него власть. – А иммигрантами займемся завтра.
10
Сергей не спал всю ночь. Мерцающие глаза Наташки, обрамленные пушистыми ресницами, мягко двигающиеся пухлые губы… Красавчик. Она назвала его красавчиком, значит, он пришелся ей по вкусу.
Сердце бешено колотилось в груди, кровь стучала в висках – то ли кофе много выпил на ночь, то ли эти глаза натворили дел с его сердцем… Говорят, американцы смотрят на сиськи в первую очередь. Они так и выражаются о своих эмансипированных леди – «говорящая пара сисек». Русские мужики клюют на глаза, на
