…Уже после визита к Чубарееву отцов погибших мажоров Юрий ненадолго заглянул к своему начальнику и вкратце доложил первые итоги проводимого расследования. То, что у Данилина появился хотя бы условный след, ведущий к подозреваемым, начальник УВД одобрил весьма высоко. А вот реляцию майора по поводу того, что «вся эта компания должна быть задержана и проверена на предмет причастности к целому ряду весьма и весьма серьезных преступлений», генерал пресек решительным ударом ладони по столу.
– Юра, ты занимайся тем, что тебе поручено – ищи виновных во взрыве «БМВ». А уж всем остальным, давай договоримся так, пусть занимаются другие. Понял? – он выжидающе смотрел на опера.
– Да как же не понять, товарищ генерал-майор! Все понял… – произнес тот с нескрываемым сарказмом. – Разрешите идти?
Когда Юрий вышел из кабинета, Чубареев спешно вызвал оперов, чьими руками привык делать все грязные дела, и поручил им завтра же встретиться с мажорами, чтобы расспросить обо всех их «подвигах».
– В общем, объясните этим лоботрясам, что информация конфиденциальная и использована против них не будет. Но рассказать они должны обо всем и без утайки! Это в их же интересах. Чем больше мы будем знать об их художествах, тем точнее получится круг подозреваемых из числа тех, кого они обидели и кто мог начать им мстить. Идите, работайте! – морщась, как от зубной боли, распорядился он.
Когда за подчиненными закрылась дверь, он неожиданно яростно плюнул и, поднявшись с кресла, заходил по кабинету. Да, он не был святым. И сам брал, и другим давал, и заведомых негодяев от суда отмазывал… Все это было, и не единожды. Но вот такого, чем ему пришлось заниматься сейчас, не было еще никогда. Он прекрасно понимал, что прикрывает конченых ублюдков, которым и пожизненный срок – не самое жесткое наказание.
И не будь он в своих прежних грехах с головы до пят, то и не чихнул бы ради того, чтобы эти человекообразные скоты каким-то образом отвертелись от ответственности. Но… Он сам когда-то влез в эти гнилые дебри подлости, лицемерия и продажничества – и, похоже, окончательно в них увяз. Впрочем, не в последнюю очередь благодаря именно этому он и дорос до генерал-майора… И теперь ему обратной дороги не было, да и быть не могло. Теперь он сам себе представлялся золотарем, вынужденным голыми руками по самые плечи лазить в переполненную всякой мерзостью выгребную яму, потому что к этому его принуждали правила им же самим принятой игры.
Глава 6
Вадим пришел к Романцовым на следующий день ближе к обеду. Федор, вернувшийся из школы, был уже дома. На самодельном токарном станочке в своей столярке, сколоченной из досок, он точил из дерева что-то продолговатое, пустое внутри, похожее на кусок деревянной трубы полудюймового размера.
– Ну и дела, дядь Федь! – прямо с порога громким шепотом воскликнул Вадим. – Вчера смотрел в новостях. Вот это шандарахнуло! Даже сам не ожидал. А почему же остальные не сработали? – озабоченно хмыкнул он.
– Потому что все девять штук мне пришлось отправить в «бэху», – сокрушенно вздохнул Романцов. – Ну, как пришлось. Можно было ограничиться и тремя, чтобы эти подонки только обгорели. Но… получилось так, что меня могли разоблачить, и времени на остальные «тачки» уже не осталось. Поэтому я уж наверняка сыпанул все, что было, в бензобак, и – ходу…
– Дядь Федь, а это что за «гаубица»? – указав взглядом на непонятное изделие, поинтересовался Вадим.
– Духовая трубка, оружие туземцев, – спокойно пояснил Романцов. – Читал же у Конан Дойля, да, наверное, видел и по телевизору «Сокровища Агры»? Ну, вот это – то же самое.
– Значит, кому-то из мажоров будет «гостинец» в виде стрелы… – понимающе кивнул Вадим. – А почему именно стрела, а не такой же «фейерверк», как это было вчера? По-моему, и проще, и надежнее. «Зажигалок» я еще наделаю сколько нужно.
– Видишь ли, Вадь, повторяться – значит рисковать быть разоблаченным раньше времени. А мы не можем рисковать нашими планами. Нет! Мы повторяться не будем, – решительно определил Федор.
– Но вообще-то стрела без соответствующей «начинки» – это, считай, холостой выстрел. Думаешь чем- то его обработать? – Вадим недоуменно пожал плечами. – Тогда надо будет или что-то самим химичить, или где-то искать какой-нибудь цианистый калий…
Сняв трубку со станка, Федор не спеша оглядел ее со всех сторон.
– Моя бабушка, а твоя прямая прабабка – ты, наверное, об этом слышал – была сильной травницей. Кое-что и я от нее узнал о травах. Есть один неприметный фиолетовый цветочек. В наших полях он растет сорняком. Замечал такой? Вот… Если из него добыть сок и особым образом это дело обработать, то получается очень сильное снадобье – при его попадании в организм происходят параличи.
– Ну и кого наметим следующим? – спросил Вадим, уже с уважением глядя на деревянное оружие.
– Хозяина «Лексуса». Стрелу ему отправит Женька Сильченко. Мы с ним вчера, когда я вернулся из Меднореченска, у Ужовки все обговорили. Он захотел сам с ним расправиться, а я возражать не стал. Думаю, ему после этого хоть немного полегчает. Его жену и сына сбил именно «Лексус».
– Когда намечается отстрел отморозка? – как о чем-то совершенно обыденном, снова спросил Вадим.
Федор, начав обрабатывать трубку мелкой шкуркой, немного помолчав, пожал плечами.
– Видимо, тебе придется еще раз съездить в Меднореченск, – негромко сказал он. – Надо будет узнать домашние адреса всех оставшихся в живых и выяснить, где они бывают вечерами – ночные клубы, бары и прочее…
– Дядь Федь, а ты уверен, что они после случившегося будут, как и раньше, мотаться по округе?.. Все же сегодня-завтра их корешей хоронить будут… У них теперь вроде траур… – в голосе Вадима звучало сомнение.
– Не думаю… – Романцов несогласно мотнул головой. – Этой нечисти плевать на все и на всех. Они только сами для себя абсолютные величины. Все прочее для них – ничего не значащие мелочи. Даже если это их собственные друзья…
Сняв трубку, Юрий услышал голос Чубареева.
– Зайди-ка ко мне… – обронил тот, после чего в трубке раздались короткие гудки.
Когда Данилин вошел к начальнику УВД, тот сидел за столом, перебирая какие-то бумаги. Увидев Юрия, Чубареев подал ему несколько листов, вложенных в гибкий пластиковый файл. На одном из листов был фоторобот «заправщика», на других листах какие-то имена и адреса.
– А что это? – недоуменно поинтересовался Данилин.
– Значит, тут ребята тебя немного подстраховали и с теми парнями, кто видел липового заправщика, который, скорее всего, и есть убийца, составили его фоторобот, – выпятив нижнюю челюсть, как бы в глубоком раздумье, несколько скомканно пояснил Чубареев. – Значит… э-э-э… Здесь вот адреса и имена тех, кто потенциально способен… э-э-э… пойти, скажем так, на какие-то крайние меры и учинить, некоторым образом, вендетту.
Высказав наконец свою мысль, Чубареев перевел дух и испытующе посмотрел на Юрия.
– Простите, товарищ генерал-майор, а по какому принципу отбирались эти «потенциально опасные» люди? – прищурился Данилин. – Это, часом, не те, кто сам не так давно стал жертвой отморозков?
– Видишь ли, Юра, есть закон, и он одинаков для всех. Да, кого-то из граждан мы не смогли защитить от негодяев. Но это не означает, что теперь всякий должен хвататься за топор и вершить правосудие по своему разумению. Анархии мы не допустим! – сурово изрек генерал, в подтверждение своих слов стукнув кулаком по столу. – Кстати, кое-кто из этого списка уже задержан, так сказать, до выяснения.
– Кто же именно, если не секрет? – Данилин недоуменно посмотрел на Чубареева.
– А они в списке отмечены галочкой… – безразличным голосом сообщил генерал. – Колокотов и Шуманкин вчера допоздна тут сидели. Обзванивали райотделы.
– Товарищ генерал-майор, а кто вообще реально занимается этим делом? – Данилин недоуменно развел руками. – При чем тут Колокотов и Шуманкин? С какой стати их сюда подключили?
– А вот с той, что позавчера здесь около часа я выслушивал «комплименты» двоих известных в городе людей, сыновья которых погибли при взрыве машины. Сегодня с утра уже успел получить шишек от губернатора. Оказывается, они еще вчера днем поплакались ему в жилетку, а он мне сегодня все утро
