более впечатляющее эротическое ревю с элементами готики и нетрадиционного секса. Но многие впечатлились настолько, что второй части ждать не стали и рассосались кто куда.
Выйдя на улицу, пятеро великовозрастных оболтусов остановились у припаркованных в общем ряду «Лексуса» и «Форда Мондео». Взбудораженные только что увиденным, они возбужденно обсуждали планы на остаток этой ночи. Им хотелось крови. Свежей крови! Ну, разумеется, не в прямом смысле, а так, чтобы, поймав где-нибудь в отдаленном райцентре молоденькую дуреху, покуролесить с ней на всю катушку. Особой удачей считалось, если их добыча к этому моменту сохранила невинность.
– Ну что, джентльмены, куда устремим вектор наших желаний сегодня? – с хмельной ухмылочкой, поглядывая на своих «корешей», спросил лощеный тип с «Ролексом». – Есть предложение двинуть в Замостино, погонять тамошнее быдло, поиметь пару-тройку местных лохушек.
– Мысль Арни мне импонирует, – вальяжно согласился Азамат, хозяин «Лексуса». – В Замостине мы давно уже не были. Я – за!
– Катит! – кивнул Гаджиев.
– Есс!!! – дружно воскликнули Рогалин и Мовладов, направляясь к «Форду».
Нажав на кнопку отключения сигнализации, Азамат открыл дверцу, и в этот момент что-то болезненно ужалило его меж лопаток. Яростно выругавшись, мажор попытался достать до больного места, но сделать этого не удалось, а боль, усиливаясь все больше и больше, в какой-то миг стала вообще нестерпимой. Кроме того, мышцы вдруг стали непонятным образом самопроизвольно подергиваться, совершенно не желая подчиняться мозгу. Чувствуя, что его начинает скручивать в какой-то замысловатый узел, Азамат упал на водительское сиденье, издав мучительный стон.
– Эй, Азамат, ты чего?! – стремглав бросился к нему Рогалин. – Ни хера себе! Парни! Да у него из спины стрела торчит…
Спешно подбежав, все увидели торчащую меж лопаток Азамата примерно десятисантиметровой длины гладкую деревянную стрелу, похожую на тонкий карандаш, с пушистой «юбочкой» уплотнения в передней части и стальным наконечником, хищно впившимся в тело. Мовладов попытался вынуть стрелу, но она, скорее всего, обладая специально выточенными на наконечнике зацепами, засела в теле намертво. Судя по всему, испытав дикую боль, Азамат отчаянно взвыл на всю округу.
– Надо срочно вызвать «Скорую», – доставая телефон, озабоченно заговорил Кысенков. – Парни, как там это по мобиле?
– Да пока она приедет, Азамату будет крышка! – встревоженно отмахнулся Гаджиев. – Давайте загружаем его в машину и – ходу к ближайшей больнице. Я знаю тут одну поблизости.
Поддерживая Эдильбекова с боков, приятели усадили его на заднее сиденье его «Лексуса», и машина, резко рванув с места, помчалась в ночь. Следом, спешно прибавляя ходу, ехал «Форд Мондео».
Корчась от пронизывающей все тело жгучей боли, Азамат вдруг стал биться, словно эпилептик, у которого начался внезапный приступ. Сидевшие по бокам Кысенков и Гаджиев со страхом наблюдали за происходящим.
– Б…! По-моему, еще минута, и ему вообще кирдык! – придерживая Эдильбекова за дергающееся плечо, испуганно выдавил Казбек.
– Туды его мать! – схватившись за стрелу, Арнольд одним рывком выдернул ее из спины Азамата и хотел выкинуть в окно, но его остановил окрик Гаджиева:
– Э! Ты что?! Это же улика! Брось вон на пол. Ща менты приедут, пусть ищут этого гребаного козла. Ставлю сто против одного, что это тот самый, кто подорвал Гену с Ромахой.
На сей раз боли Эдильбеков словно не почувствовал. Он сидел, скрючившись, с перекошенным лицом, ежесекундно корчась и дергаясь. При свете плафона было видно, как по его спине хлынула кровь, стекая на сиденье. Вытащив из кармана носовой платок, Кысенков прижал его к развороченной ране в спине приятеля.
Подлетев к воротам больницы, сидевший за рулем Мовладов несколько раз нажал на сигнал. Выбежавший из сторожки вахтер возмущенно замахал руками.
– Чего раздуделся, японский городовой?! Тут больница, а не какая-нибудь забегаловка, – сердито заговорил он. – Чего надо?
– Живо открывай, старый козел, а то ща башку оторву! – выглянув из окошка, прикрикнул Казбек.
Но его слова возымели, скорее, обратное действие.
– А ну, катитесь отсюда, сучьи недоумки! – раскипятился вахтер. – А то ща не ментов, а своих ребят кликну. Они в минуту из вас отбивные сделают! – пригрозил он, доставая из кармана мобилу.
– Папаша, у нас в машине умирающий! – тоже выглянув из машины, вмешался Кысенков. – Ты извини нашего друга – все и так на нервах.
– Вот с этого бы и начинали! – сердито пробурчал вахтер, быстро отперев замок и распахивая настежь створки ворот. – Вон, к тому крыльцу гоните – там приемный покой, там больного и примут.
Забежав в помещение приемного покоя – просторную комнату, облицованную кафелем, – Мовладов с порога крикнул двум молодым женщинам в белых халатах, которые что-то перебирали в стеклянном шкафу:
– У нас умирающий! Куда его?
– Быстро давайте сюда на кушетку! – распорядилась женщина постарше. – Что с ним случилось?
– Ему в спину кто-то воткнул стрелу. Скорее всего, отравленную, – выбегая из покоя, на ходу сообщил Казбек.
Подхватив Азамата на руки, приятели толпой занесли его в помещение и положили на кушетку. Быстро проверив пульс и состояние зрачков, врач повернулась к медсестре, которая, почему-то не отрываясь, глядела на мажоров.
– Лена, быстро готовь систему для трансфузии! – распорядилась она. – Что с тобой? – удивленно спросила она, заметив, что ее помощница, словно очнувшись, с некоторой задержкой принесла стойку системы и начала готовить тонкие, прозрачные шланги с капельницей наверху.
В этот момент и приятели обратили внимание на девушку. Расспросив их о поведении больного во время пути, видимо, пытаясь понять, действительно ли стрела была отравлена и если да, то каким именно ядом, врач, наконец, что-то сказала медсестре, и та принесла из шкафа картонные коробочки с ампулами и одноразовые шприцы. Набирая лекарство в шприц, девушка вновь посмотрела в сторону мажоров и неожиданно со вздохом негромко обронила:
– Значит, бог все-таки есть… Что смотрите? Не узнаете? Уже забыли, что со мной тогда сделали?
И тут мажоры вдруг узнали в ней ту, которую полгода назад ночной порой схватили на пустынной улице и увезли далеко за город. Вспомнили и то, как она объясняла, что идет домой с дежурства, как умоляла их не трогать ее, говорила, что у нее еще никого не было, а на днях она выходит замуж… Но это еще больше распаляло их аппетит глумиться и насиловать, насиловать и глумиться. И вот теперь они снова встретились…
– Если ты его будешь лечить неправильно, ты об этом пожалеешь! – с угрозой заявил Казбек.
– А ну-ка, быстро все вышли на улицу! – нахмурилась врач. – Они еще тут пугать кого надумали.
– Идите, идите… – Не глядя на мажоров, медсестра ввела в вену Эдильбекова иглу, к которой тянулся шланг системы. – Я давала клятву Гиппократа и обязана лечить даже таких подонков, как вы.
Она с презрением посмотрела на них и отвернулась.
– Далеко не уходите, – предупредила врач. – Сейчас подъедет милиция, будете давать показания.
– Какие показания?.. – мажоры растерянно замерли в дверях.
– Что, обделались, «герои»? – Врач покачала головой. – По поводу случившегося с вашим другом. Это же подпадает под статью Уголовного кодекса – нанесение тяжкого телесного повреждения и покушение на убийство. Ну а уж если совесть проснулась, можете рассказать и про то, как зимой поступили вот с этой девушкой. В общем, ждите там.
Полчаса спустя, рассказав милиции об обстоятельствах того, что приключилось с Азаматом Эдильбековым, и отдав операм стрелу, мажоры о чем-то посовещались, после чего Гога, заглянув в приемный покой, попросил врача выйти к ним.
– Знаете… Того, что случилось, уже не исправить… – заговорил он, когда женщина вышла. – Я имею в виду Лену. Мы понимаем, что поступили очень скверно, и готовы компенсировать причиненный ей моральный ущерб. Пусть назовет сумму.
