падении был разбит висок. Мои вам соболезнования…
Оглушенный внезапно обрушившимся горем, Данилин стоял, не зная, что делать и как ему теперь быть. Одна лишь мысль о том, что его любимой жены, единственной и неповторимой, теперь уже больше не будет никогда, своей страшной обыденностью словно вбивала в сердце гвоздь. Потерянный и опустошенный, он вышел из больницы и, вдруг вспомнив, что должен немедленно выяснить, кто виновник смерти Жанны, постарался взять себя в руки и решительно зашагал к машине. Следовавшие за Данилиным опера уже знали, что случилось, и молча стояли в стороне, не зная, как вести себя в такой непростой ситуации. Слова сейчас были лишними – все было ясно и без того.
В том же лихорадочном темпе прибыв на место ДТП, Юрий увидел там машину гаишников и опергруппу из районного ОВД. Размятые колесами, на асфальте валялись две коробки с детским питанием, сплющенный батон, расколотые банки с джемом и томатной пастой. Видимо, Жанна возвращалась домой из магазина. Данилин недвижимо взирал на покореженную коробку с изображенным на ней улыбающимся малышом, и на какое-то мгновение на него словно откуда-то издалека вдруг повеяло чем-то бесконечно дорогим, домашним, уютным. Но тут же появилось и ощущение того, что все это кем-то у него отнято. Нагло, безжалостно, бесцеремонно. Просто – отнято, и все…
– Виновника ДТП установили? – спросил Юрий, подойдя к гаишникам и показав удостоверение.
– Свидетели утверждают, – капитан посмотрел на него с сочувственной миной, – что это была большая черная машина. Пролетела тут как бешеная, сбила потерпевшую прямо на пешеходном переходе и, не останавливаясь, скрылась. Марку машины пока установить не удалось. Вот объявили план «Перехват»…
– Да чего перехватывать-то? – неожиданно неподалеку раздался мужской прокуренный голос. – Это был «Майбах» – я точно видел вон из того окна.
Данилин оглянулся и увидел пожилого усача с папиросой, который в «трениках» и шлепанцах стоял невдалеке от них.
– А почему же сразу не подошли и не сказали? – насторожился капитан.
– Почему… А по кочану! На этой-то машинешке небось не какой-нибудь Ваня-токарь ехал. Поди, какая- нибудь сволочь из крутяков. А кому хочется с такой швалью связываться? Ну, потом подумал… Все же – человека загубили, твари!
В этот момент у капитана зазвонил телефон. Выслушав, он озабоченно поглядел на Юрия.
– Только что поступило заявление от некоего Зушкина о том, что полчаса назад у него от дома угнали «Майбах», – сообщил капитан.
– Зушкин… Это, случайно, не хозяин сети ночных клубов? – наморщив лоб, спросил Данилин.
– Да, это он… – кивнул капитан. – У него еще два модельных агентства. По сути – узаконенные публичные дома. Да и наркотой, говорят, торгует нехило.
– А-а… Так это же его, надо понимать, в уголовной среде зовут Крэком… – Юрий понимающе покачал головой. – Ну, что ж, едем к нему!
Крэк оказался дома. Он жил в Янтарном, в роскошном трехэтажном особняке неподалеку от виллы вице-губернатора Хапурина. Вышедший из ворот дома охранник попробовал было соврать, что хозяина нет, но ствол пистолета, мгновенно упершийся ему в лоб, оказался куда более весомым аргументом, чем преданность хозяину.
– Да дома он, дома… – пробурчал тот, пропуская прибывших во двор.
Зушкин – рыхловатый, раскормленный тип в роскошном стеганом халате появился на пороге дома.
– А-а, милиция… – с видом значительным и неприступным закивал он. – Ну, что, тачку мою нашли?
Даже издалека было видно, что он пьян.
– Я тебе, тварь, сейчас найду статью, по которой ты, ублюдок, сядешь так, что и уши торчать не будут! – Вне себя от горя и ярости, Данилин схватил его за грудки и, сунув под нос пистолет, жестко потребовал: – Колись, гнида, куда так гнал, падло, на своей поганой жестянке?! Ты знаешь, сука, кого сейчас убил?
– Помогите! – выпучив глаза, испуганно заверещал тот. – Убивают! Милиция! Я не знаю, о чем вы говорите? Кто убил?! Кого убил?!
– Подождите, товарищ майор! – капитан осторожно тронул его за рукав. – А то как бы не получилось так, что потом вас самого привлекут к ответу.
Юрий неохотно выпустил этого раскормленного слизняка и, дрожа от негодования, отошел в сторону, пытаясь совладать со жгучим желанием выпустить в Зушкина всю обойму из своего пистолета.
– Гражданин Зушкин, – строго заговорил капитан, – где вы были полчаса назад?
– Дома я был, дома! – колотя себя в грудь, закричал тот. – Вот, Вениамин, мой охранник подтвердит. Скажи, Вень, где я был?
– Да Эдуард Матвеевич сегодня вообще никуда не выходил! – поспешно подтвердил тот. – Он весь день был дома.
– Нашел, мать его так, свидетеля! – бросив в сторону Зушкина испепеляющий взгляд, гневно выпалил Данилин. – Этот его холуй подтвердит все, что угодно! Даже то, что он ни капли в рот не брал.
– При каких обстоятельствах была угнана ваша машина? – снова беря инициативу в свои руки, поинтересовался капитан.
– Вениамину я приказал выгнать ее из гаража, – уже несколько успокоившись, заговорил тот. – После обеда думал проехать по своим объектам. Потом вспомнил, что не проверил электронную почту. Сел за компьютер, незаметно увлекся и даже забыл о поездке. Тут Вениамин прибегает и говорит, что машину от двора кто-то угнал. Ну, я сразу же позвонил в милицию. Вот и все. А что случилось-то? Угонщик кого-то сбил?
– Скажите, а в связи с чем вы так крепко употребили? У вас какое-то событие? – капитан испытующе посмотрел на Зушкина.
– А вот это мое личное дело, и на этот счет задавать вопросы не в вашей компетенции, – Эдуард язвительно хмыкнул.
– Компьютер покажи! Живо! – повернувшись к нему, потребовал Юрий.
– Какое вам дело до моего компьютера? У вас на этот счет есть соответствующие полномочия? – встревоженно заговорил Зушкин.
– Просто хотел понять, врешь ты или нет. И теперь вижу, что врешь ты нагло! Это ты, гнида, убил мою жену. И за это, тварь, сядешь! – Данилин вышел со двора и, связавшись со своей опергруппой, поинтересовался ходом поиска «Майбаха».
Как оказалось, опера уже нашли иномарку в одном из глухих тупиков, в паре кварталов от места происшествия. На ее капоте и решетке радиатора были характерные следы столкновения с человеческим телом. Но руль, рычаг скоростей и все прочее оказалось тщательно протертым – кто-то старательно уничтожал все отпечатки пальцев…
Понимая, что вину Зушкина доказать теперь будет очень трудно, он поручил операм продолжить поиски свидетелей и любых следов, уличающих хозяина машины, а сам поехал домой. Его отец и мать уже знали о случившемся с Жанной от своей соседки, которая случайно оказалась рядом с местом происшествия. Услышав о том, что Жанны больше нет, мать тихо заплакала. Отец Юрия, смахнув выступившие слезы, горестно покачал головой.
– Господи! Ну, где же она в этом мире, справедливость? – тихо произнес он. – Какую женщину загубили, шваль поганая! Слушай, сынок, тебе, я так думаю, сейчас не до домашних дел. Тут и к похоронам надо будет готовиться – куда уж денешься, и того скота, скорее всего, будешь ловить… Давай-ка мы сегодня Максимку и Иришку заберем из садика к себе? А про маму им говорить пока ничего не будем. Хорошо?
Кивнув, Юрий ушел на кухню. Он понимал, что ему надо хоть немного подкрепиться, но смог выпить лишь чашку чаю, после чего отправился в управление. Чубареев о случившемся в его семье уже знал. Когда Юрий сообщил, что на ближайшие дни просит отпуск за свой счет, тот безоговорочно подписал заявление, временно поручив передать расследуемые им дела другому. Однако ответил категоричным отказом на просьбу Данилина поручить расследование гибели жены ему самому.
– Я не хочу, чтобы это выглядело как вендетта, – объявил он с непреклонным видом. – Пусть этим займутся люди нейтральные, ни в чем не заинтересованные.
…Последующие два дня, предшествующие похоронам, Юрий как будто и не жил вовсе, а наблюдал за происходящим со стороны. Вот он входит в похоронное агентство, где до той поры бывать не приходилось, и
