– Тащи сюда! Быстренько!
– Почему? – Чувствовалось, что в этом доме каждый из его обитателей по всем вопросам всегда имел собственное мнение.
– Это я вот у ребят брал... А он им срочно понадобился! – Волоха поочередно кивнул на Акима и Джона, молча стоящих по обе стороны от него.
– Очень срочно, – равнодушно подтвердил Джон.
– Диск?! – удивилась супруга.
– Бегом, бля, давай! – вызверился Волоха. – Мне еще на работу ехать!
– Сейчас! – Надя недовольно вздернула курносый носик и неспешно отправилась куда-то в темную глубину дома.
Вернулась она через минуту, протянула диск.
– Нате, заберите!
– Спасибо, – ухмыльнулся Аким, принимая коробочку. Повернувшись к двери, через плечо поинтересовался у хозяина: – Это точно тот самый?.. Без обмана?.. А то смотри, сам понимаешь...
– Точно, точно! – затараторил Волоха. – Я отвечаю!
– Ну, тогда лады! Бывай!..
'Бригадир' уже занес было ногу над порогом дома, когда супруга хозяина, которую задело столь бесцеремонное отношение незваных гостей к отцу семейства, брякнула:
– Ха, подумаешь!.. И ничего там такого нет особенного! Мы с Димкой вечером смотрели – боевик какой- то дурацкий! И без звука – ничего не понять...
Нога Акима так и не пересекла линию порога. Он развернулся на то же место, где стоял до этого, медленно переглянулся с Джоном и каким-то тусклым, неживым голосом переспросил:
– Боевик, значит? И без звука?
– Ну да! – обрадованно затрещала Надя. – Нет чтобы там 'Шматрицу' или 'Братва и кольцо' с Гоблином!.. А то дрянь какая-то...
Аким и Джон молча смотрели друг на друга. Хозяин, первым почувствовавший что-то неладное, торопливо переводил взгляд с одного на другого.
– Вы че, мужики, а?! Вы че?! – хрипло спрашивал он. Ответом ему было гробовое молчание...
2
Звонок последовал поздно вечером.
– Василий Арсеньевич?.. – спросил все тот же механический неживой голос.
– Да, это я, – сказал Василий.
– Спуститесь, пожалуйста, вниз к почтовому ящику. Там для вас пакет.
– Слушай, что все это значит?.. – Скопцов попытался втянуть незнакомца в разговор, но тот просто повесил трубку. Василий хмыкнул, покачал головой, отключил телефон и вышел из квартиры.
Действительно, в его почтовом ящике лежал довольно объемистый бумажный пакет. Василий повертел его в руках, огляделся по сторонам. Никого...
'Чертовщина какая-то...' Скопцов вернулся в квартиру, где сразу же открыл пакет. Бумаги... Документы... Копии каких-то договоров, приказов и распоряжений администрации губернатора, схемы... Даже пробежавшись по строкам глазами, Василий сразу понял – здесь речь также идет о северном завозе.
'Ну-ка, ну-ка...' – заинтригованный журналист взял одну из схем в руки. Аккуратно обведенные прямоугольничками названия фирм и фамилии, прямоугольнички тонкими линиями-паутинками соединялись друг с другом, образуя схему деловых (и не только, надо полагать) связей...
Ни названия предприятий, ни фамилии, указанные в схеме, Василию ни о чем не говорили. Кроме разве что одной-единственной. Вся эта паучья сеть сходилась в одно вокруг фамилий 'Мезенцев'...
'Так вот, значит...' Скопцов аккуратно сложил полученные таким странным путем документы стопкой. Взял пачку сигарет, не спеша закурил... Ему предстояло многое обдумать.
Когда-то, еще на заре своей карьеры, Скопцов мечтал заниматься расследовательской журналистикой. Вскрывать, разоблачать, выводить на чистую воду... И не только мечтал – даже попробовал. Но... Свойственные молодости самонадеянность, торопливость, нежелание просчитывать возможные последствия... Короче говоря, Василия просто-напросто подставили. Подсунули компромат, солидно и добротно сделанный, но не соответствующий действительности.
Разумеется, разразился скандал, после которого Скопцов вообще подумывал о том, чтобы окончательно распрощаться с журналистикой. Но после кое-каких событий пустился в собственный 'крестовый поход' и приобрел статус 'независимого журналиста'.
Теперь, как ему казалось, история повторялась. Некто, пожелавший остаться неизвестным, подсунул ему материалы, несомненно, компрометирующие, в отношении спикера областной Думы...
Наверное, их и не стоило бы даже читать, а просто сразу выбросить. Мезенцев был широко известен как сутяга, постоянно отстаивающий то, чего у него не было и быть не могло, – собственные честь и достоинство. И хотя все об этом знали, со спикером старались не связываться лишний раз. А если и связывались, то с людьми, осмелившимися на такое, частенько случались разного рода неприятности... То машина сгорит, то дача, а то, глядишь, квартиру 'обнесут' до последней ложки. То есть, начиная войну с 'народным избранником', Василий сам себе искал неприятностей на 'пятую точку'...
В то же время Скопцову, как и многим другим в области, были прекрасно известны пока еще тайные
