Ухватив бессознательного бандита за ноги, снайпер наполовину выволок его из машины. Извлек из кармана моток скотча, который прихватил в квартире Скопцова так, на всякий случай. Нагнувшись к своему пленнику, начал старательно обматывать клейкой лентой сначала запястья, потом – локти. Наложил пару дополнительных витков, притягивая руки к корпусу. Потом стянул лодыжки и колени. Последний штрих – короткая полоса на губы. Ни к чему слушать его крики...
Закончив возиться с водителем, Глаз быстро направился в сторону будочки оператора АЗС. Где-то там должны быть сейчас Скопа и тот или те, кто пришел на встречу с ним...
'Пришелец' оказался всего один. Глаз подходил к нему сзади, а он как завороженный смотрел на бегущего в его сторону Скопцова. Снайпер, прекрасно знавший этого человека, слегка хлопнул его по плечу и негромко сказал:
– Привет, Акимушка!
Тот, кого он приветствовал, подпрыгнул на месте как ужаленный, резко развернулся назад. Глаза бандита округлились:
– Ты?!
Отскочив на шаг, Аким поднял кулаки на уровень груди, приготовившись к схватке. Но при этом он на какое-то время совершенно забыл о приближающемся сзади Скопцове. А Василий, не задумываясь, с ходу ухватил бандита за плечо и развернул его к себе лицом.
Аким так и не успел ничего предпринять. Он просто на несколько секунд растворился в вихре стремительно мелькающих рук и ног.
Глаз, скрестив руки на груди, с удовольствием наблюдал за этим действом и не спешил на помощь бывшему сослуживцу. Он был одним из немногих в этом городе, кто знал, что в свое время Скопа прошел жесткую школу рукопашного боя старшего лейтенанта Маркова. Мало того! Сержант был единственным, кого старлей, сам фанат-рукопашник, готовил по индивидуальной программе. И сейчас снайпер просто наблюдал за тем, как Василий использует полученные в армии навыки на практике...
Конечно, бандит тоже не был каким-нибудь слабаком и при случае мог за себя постоять. Но он еще ни разу не сталкивался с бойцом такого уровня. Василий легко сломал его сопротивление, после чего уложил на землю несколькими хорошо поставленными ударами.
Бандит тяжело ворочался на мокром асфальте. Присев рядом с ним на колено, Скопа поднял руку, готовясь нанести последний, добивающий удар... Глаз шагнул вперед и успел поймать руку напарника в воздухе.
– Уйди! – Глаза сержанта побелели от бешенства. Он сейчас не видел никого – ни своих, ни чужих. 'Убьет!' – подумал Глаз и торопливо заговорил:
– Скопа, прекращай! Этот корень нужен живым! Нам с ним еще поговорить надо, узнать, где они девочек твоих держат!
Взгляд Василия постепенно становился осмысленным. Глаз отпустил его руку, но бывший сержант никого не пытался ударить. Он встал с колена, помотал головой. Отвернувшись, коротко бросил:
– Извини...
– Нормально все! – Глаз уже извлек из кармана все тот же моток скотча и стал связывать Акима. Скопа оглянулся на будку. Оператор не подавал признаков жизни... Его можно было понять – 'крутыши' между собой разбираются, глядишь, кто-то кого-то и грохнет... А он, проявляя лишнее любопытство, перейдет в разряд опасных свидетелей. Уж лучше сделать вид, что его тут вообще нет... Ушел на базу...
– Ну что?.. – Глаз уже закончил связывать бандита. – Потащили? Надо будет поговорить немного в сторонке.
– Потащили... – согласился Василий и тяжело вздохнул – начиналась самая неприятная часть работы.
Ухватив Акима с двух сторон за кожу куртки на плечах, спецназовцы волоком потянули его в темноту, поближе к 'БМВ'.
– Короче, Скопа, ты займись водилой, – решил Глаз. – Он там, у машины. Потолкуй с ним, объясни, что почем... Не буду тебя учить – ты и сам все знаешь... А я...
Тут снайпер почти любовно посмотрел на лежащего у его ног Акима.
– А я с этим красавцем поговорю...
3
Попробуйте представить себе такую ситуацию – идет война... Рейдовая группа скрытно продвигается по тылам противника. Для того чтобы выполнить поставленную задачу, диверсантам необходимо получить кое-какую информацию. Ну, к примеру, о силах, задействованных на охране определенного объекта, по системе организации охраны, по схеме расположения постов и минно-взрывных заграждений.
Проще всего такую информацию получить у человека из стана противника. То есть следует взять 'языка'. Ладно, взяли. Утащили подальше в 'зеленку' и начали задавать вопросы. А пленник вдруг надувает щеки, отказывается говорить по делу и вместо этого начинает перечислять параграфы и пункты решений различных конвенций по военным вопросам. Свое поведение мотивирует тем, что у военнопленного, каковым он является, есть определенные права, в том числе и право на молчание.
Командир группы, пораженный таким мужеством захваченного 'языка', немедленно сворачивает выполнение боевой задачи, выводит своих бойцов в расположение части, чтобы, как это положено, сдать пленного в компетентные органы.
Любой мало-мальски сведущий человек назовет такие измышления бредом. И будет совершенно прав. Если уж 'язык' взят, то он расскажет все, что знает. Возможно, по собственной воле, возможно, против нее... Просто во втором случае ему будет намного больнее. И никакой 'сыворотки правды'. В таких случаях даже обычный штык-нож бывает намного действеннее.
Ну а потом 'выпотрошенный' пленник будет ликвидирован. Потому что девать его некуда. Рейдовые группы не оснащены походными тюремными камерами. Отрывать на охрану пленника бойца?.. Так в группе роль каждого расписана заранее, еще до выхода на задание. И отрывать человека – значит ставить под угрозу срыва выполнение боевой задачи. Отпустить?.. Чтобы он 'навел' на след группы своих специалистов
