Вдоль него можно было двигаться свободнее. И они вышли к лесному озеру.
Как и в первый раз, Эльма невольно ахнула при виде синей его глади, словно упавшей с неба.
— Вот здесь вы вышли из воды, — указала она Никите.
— Похоже вроде на остатки нашего костра. — Никита увидел обугленные ветки.
— Да, здесь, здесь! — подтвердил и Анд.
— Тогда прощайся с любимой. Будем погружаться не медля. — И хлопнув Анда по плечу, добавил: — Друзья, Анд, познаются в беде.
Анд прощался с Эльмой:
— Живи с мамой. Малыша назови Никитенком. Вернусь не раньше чем через два года.
— За это время я его натаскаю. Водить космолет сам будет, от жилого модуля к тяговому и обратно, — заверил Никита.
Потом оба опустили забрала герметических шлемов и смело вошли в воду.
Эльма и два бородача наблюдали, как постепенно погружаются фигуры в серебристых одеяниях. Исчезли под водой их круглые шлемы, а на ее поверхности появилась дорожка пузырьков, указывающих подводный путь.
Эльма уже видела это, сейчас все повторялось, но наоборот. Бородачи же изумленно смотрели на чудо, переглядывались. Им хотелось как можно скорее уйти отсюда. Но Эльма не спешила. Она знала, что произойдет.
И она дождалась. Через некоторое время из озерной глубины вынырнул «дракон, извергающий пламя», перепугавший вешних бородачей. С ревом поднялся он над сельвой и, уменьшаясь на глазах, скоро превратился в яркую звездочку, едва различимую в дневном небе.
А Эльма прошептала:
Бородачи не поняли ее.
И снова по насыпи исчезнувшей железной дороги шли три фигуры. Маленькая женщина, рослый грузный мужчина и крохотный ребенок, идущий между взрослыми, держась за их руки.
Бережной посмотрел на хронометр:
— Пожалуй, поторапливаться надо. Как бы не вошел он уже в земную атмосферу…
— Пора сворачивать! — объявила Эльма.
— Тогда, постреленок, садись к дяде на плечи. В чаще пока дорожки не проложены.
Мальчонка радостно озирался, когда дядя, у которого он сидел на плечах, перебирался через узловатые стволы, и обрадовался ручью, к которому они вышли.
Но еще больше восхитило мальчика озеро, совсем не похожее на реку, к которой он привык.
— Вот так, здесь и дождемся папку твоего, — заявил Бережной, снимая мальчика с плеч и усаживаясь на берегу.
Малыш тотчас занялся песочком, стал лепить из него какие-то фигурки. Эльма с умилением смотрела на ребенка.
Бережной все поглядывал на хронометр.
— Пора бы, — заметил он.
Озеро на этот раз не выглядело синим. Затянутое низкими тучами небо отражалось в нем темной пеленой, и оно казалось неприветливым, холодным.
Эльма покорно ждала.
Она первая услышала приближавшийся рев и увидела, как из туч вырвался космолет, изрыгая пламя.
— Дракон! — радостно воскликнула она. — Летит наш дракон! Совсем такой, как в первый раз, когда вы, командир, его вели.
— А теперь твой гарный молодец ведет его на посадку!
Черное удлиненное тело с крыльями у хвоста снижалось, чтобы войти в воду, но… не нырнуло, а, пронесясь над водной поверхностью, врезалось в скалистый берег. Раздался взрыв, и столб пламени поднялся над изуродованной черной птицей, поднявшей одно крыло и подмявшей под себя другое.
Эльма страшными, расширенными глазами смотрела на разбившийся и пылающий космолет и с криком:
— Анд! Мой Анд! — бросилась к горящему аппарату.
Бережной догнал ее и удержал.
Перепуганный плачущий ребенок бежал к ним.
— Эх, мастерства не хватило! Но герою — геройская смерть. А у тебя, внученька, Никита Андреевич остался. Чтоб на отца походил.
Эльма опустилась на землю и рыдала, уткнув лицо в колени.
Маленький Никитенок подошел к матери и, желая утешить, тронул за вздрагивающее плечо.
Глава 6
КАМНЕМ СТЫНЕТ
Парус свой домотканый
Все ищет, ищет в море…
Где же ты, мой желанный?
Где же ты, мое горе!..
Казалось, скалы поднимаются из облаков, но это была лишь пена.
Волны с грохотом разбивались о несокрушимые утесы, вздымая фонтаны брызг и откатываясь назад, чтобы злобно ринуться снова.
Надя как будто любовалась этой могучей красотой природы, но глаза ее были печальны. И смотрела она не на буйство волн у подножия скал, а в дымчатую даль.
К ней тихо подошел Крылов и мягко обнял дочь за плечи.
Она, не оборачиваясь, положила ему на руку свою ладонь.
— Все грустишь, доченька? О чем задумалась, на прибой глядя? О нашей энергостанции прибоя?
— Нет, папа. Совсем о другом…
— Знаю, знаю, как тяжко тебе сознавать, что Никите, после гибели Анда и космолета, не на чем вернуться на Землю и нам не сменить его… Но послушай меня. В былые, парусные времена моряки отправлялись на военных кораблях в кругосветное плавание на семь лет! И не превращались в камни их жены, а, дождавшись, встречали их с триумфом. И Никите твоему не вечно звездным странником быть… Ты лучше полюбуйся на силу прибоя. Вот построим здесь волновую энергостанцию и снимем с Никиты заботу о тяговом модуле.
— Разве он не перестанет быть отшельником? — горько спросила Надя.
— Всему свое время, родная. Посмотрим волновую станцию прибоя, а за нею — передвижную станцию на подводных понтонах, которая будет выходить в открытый океан в поисках волнения.
