пару позвонков.
— Как же без них? — ужаснулась Аня.
— Будем выращивать ему новые. Вернее, он сам будет себе выращивать. Организм-то ведь его. Мы только при сем присутствуем.
— И костный мозг? — с прежним испугом спрашивала Аня.
— А как же без костного мозга? Без него позвонки не вырастут. Все как положено природой. Мы на нее, на природу, и полагаемся. Это она лечит, утерянное восстанавливает. К ней, великой матушке, только подход надо иметь. В этом и суть наших открытий. В биологии, — внушительно добавил он.
— Профессор, а я… я могу здесь остаться?
— Увы, нет, милая девушка. Сегодня мы подселим к вашему Андрюше напарника. Потом плясать вместе будут. Сестры у нас есть, няни тоже, все родственники теперешних или будущих наших больных: рассчитывают на послабление в смысле очереди. — И он улыбнулся. — А вы, собственно, кто ему будете? Сестренка?
Аня зарделась.
— Невеста.
— Невеста? А я вас за школьницу принял. Извините.
— А я действительно школьница.
— Тогда, дорогая, придется вам сначала школу кончить. Надеюсь, в десятом, последнем классе? Одиннадцатый еще не ввели?
— Я экстерном буду сдавать на аттестат зрелости. У меня мама умерла.
— Это жаль. Ай-ай, как жаль! Всем сердцем сочувствую. А папа где?
— Он полярный капитан. Седых. Может быть, знаете?
— Ну как не знать! Он меня как-то на остров Диксон подбрасывал. Серьезный капитан. Весь в дочку. — И он снова улыбнулся. — Он что, плавает сейчас в море?
— В Москву за назначением его вызывают. А я с ним плавала после нашего горя.
— Правильно сделали, девочка, правильно. И сейчас надо правильно поступить, в Москву лететь. А он, Андрюша ваш, сам к вам явится на своих ногах, вприпрыжку, то на одной ноге, то на другой, это я вам обещаю.
— Ах, профессор, я вам так благодарна!
— Благодарят за дело, а не за слова.
Сопровождавшая профессора «свита» в белых халатах почтительно ждала, когда этот сверхзанятый человек, у которого каждая минута расписана, закончит с девушкой свой сердечный разговор.
Аня вернулась к Андрею.
— Он сказал, что ты сам ко мне придешь, прискачешь на одной ножке, потом на другой. — И она засмеялась.
Андрюша тоже улыбнулся.
Когда в следующий раз профессор зашел к Андрею, он распорядился, чтобы ассистент принес в палату киноаппаратуру и показал фильм о пациентах института.
— Понимаешь, Андрюха, — запросто обратился он к Корневу. — В нашем деле нужно, чтобы ты проникся верой в успех дела. Ведь лечить-то себя будешь ты сам.
Андрей непонимающе поглядел на Илизарова.
— Вот то-то! Я твоей Ане все объяснил, не знаю, успела ли она передать тебе до своего отъезда. Словом, посмотришь, что нам уже удавалось сделать. И тогда вместе с тобой тебя и вылечим.
Андрей кивнул.
Ассистент принес в палату экран, свертывавшийся в трубку, и установил его так, чтобы оба пациента могли видеть. Кинопроектор поставили между койками.
Андрей смотрел, чуть приподнявшись на локте, словно старался сблизиться с экраном, стать участником того, что развертывалось перед ним. Даже папку с эскизами своего проекта, которым все время продолжал заниматься, отодвинул чуть в сторону.
Пляж. Девушка в маске выходит из воды. Почему в маске? Она ступает по песку, и видно, что одна нога ее короче другой на пол-икры.
Другой кадр. Музыки не слышно, картину показывают больным в «немом варианте». Но очевидно, звучит вальс. Пары кружатся в танцевальном зале. Ассистент, заменяя диктора, говорит:
— Попробуйте узнать девушку, которая выходила из воды с укороченной ногой.
Крупным планом видна танцующая девушка. Она останавливается и с улыбкой надевает на себя маску. Андрей сразу узнал в ней купальщицу. Камера опускается. Видны ножки в модных туфельках на высоких каблуках. Они совершенно одинаковы и красивы.
На носилках в институт Илизарова вносят попавшего в аварию тракториста. У него перелом руки и ноги. Ассистент говорит:
— Это лучший тракторист нашей области, он должен был через два дня участвовать в соревновании механизаторов.
Едет трактор в поле, из кабины выглядывает только что виденный на носилках тракторист. Ассистент поясняет:
— Он смог все-таки принять участие в соревнованиях и занял второе место. Вы видите его выходящим из кабины с кольцами на руке и ноге.
Снова меняются кадры.
— Не удивляйтесь. Сейчас вы увидите игроков в настольный теннис. Оба партнера попали к нам в институт накануне со сломанными руками. Как видите, кольца не так уж мешают им играть.
— А вот карлик и великан. У них почти одинаковые туловища, но разной, ненормальной длины руки и ноги. Один из них приехал из Венгрии, другой из Чехословакии. Вы видите их перед операцией. Один едва достает до груди другого. А в этом кадре они стоят рядом с Гавриилом Абрамовичем. Все трое одинакового роста.
Один за другим проходили перед изумленным взглядом Андрея кадры документального фильма, показывающие волшебство курганского врача-изобретателя.
Собака с перебитым хребтом и висящими лапами.
А вот она мчится с лаем за велосипедистом, в котором Андрей узнал показанного перед тем человека с ампутированными ниже колен ногами. Ступни, которых прежде не было, жали на педали.
— Как же делаются суставы? — спросил Андрей у ассистента.
— В генетическом коде, который управляет ростом восстанавливаемой конечности ноги, или руки, или позвонков, как будет у вас, предусмотрено развитие органа, каким он должен быть. Здесь и суставы, и пальцы, которые тоже с суставами. Все вырастает. Надо только дать этому волю, включить механизм роста.
Демонстрация картины, по замыслу профессора, была одной из процедур, предшествующих операции, мобилизуя силы организма. Поэтому, узнав, как Андрей, работая на койке в корабельном изоляторе над своим проектом, вернул себе волю к жизни, Илизаров похвалил тех, кто дал Андрею эту возможность. Он и здесь позволил ему продолжать свою изобретательскую работу.
Приближался день операции.
Андрея увезли в операционную на каталке, полностью раздев и прикрыв чистой простыней. Ему было немножко холодно, но он оставался совершенно спокоен и исполнен веры в чудодейственную методику профессора Илизарова.
Из-под белой маски хирурга, лежа под ярким софитом, он увидел знакомые теплые глаза, вопрошающие и требовательные. Хирург молча спрашивал о самочувствии больного и требовал от него… помощи, в невероятной для недавнего прошлого операции. Потом его повернули лицом вниз. И он уже ничего не помнил.
И вот наступила самая важная фаза лечения. Организм Андрея сам начал восстанавливать недостающее в нем звено.
И это действительно сопровождалось детскими снами. Андрей сразу вспомнил рассказ Елены Антоновны о Валерии Брумеле.
Кто не видел в детстве, как легко поднимаешься в воздух и летишь над землей, ощущая не только
