— Рассчитывать как раз и нужно, по инженерному. Ты решил гнать док вокруг Европы, забыв, что его винтомоторные группы должны питаться электроэнергией с суши, по кабелям, которые лягут в уже построенной части туннеля.
Сурен настороженно смотрел на Андрея. Степан снисходительно усмехнулся.
— Будет все по-иному, — нисколько не смущаясь, ответил Андрей. — Сурен когда-то предлагал построить атомные станции на Кольском полуострове и на Аляске. Передача электроэнергии на тысячи километров в готовом туннеле очень сложна, передвижную атомостанцию нужно построить непосредственно на доке.
— На доке? — обрадовался Сурен.
— Есть же атомная станция на гидромониторе! Но мы пойдем дальше. Горючим для нужд Арктического моста будет вода.
— Термоядерные реакции! — воскликнул Сурен.
— Температура звезд… миллионы градусов… Надо же быть серьезнее, Андрей. Ты же знаешь, какое подводное солнце работает близ Мола Северного в Проливах… Разве мы можем построить что-либо подобное в доке? — усомнился Степан Григорьевич.
— Сурен! Что ты знаешь об управляемой термоядерной реакции при обычной температуре?
— Очень много знаю. Такая реакция превращения водорода в гелий, управляемая реакция, осуществлена. Использовать для нее элементарные частицы — мю-мезоны, предложил в 1954 году, еще будучи членом-корреспондентом Академии наук СССР, Зельдович. После создания знаменитого подводного солнца академик Овесян как раз и использовал эту реакцию.
— Сможет он создать для нас установку на доке?
— Конечно, сможет! Замечательно будет! Подводный гигант берет энергию из воды, прямо как у капитана Немо.
— Хорошо! Пусть новый подводный док будет называться «Наутилусом»!
— Романтика еще никогда не была серьезным техническим доводом, — поморщился Степан Григорьевич.
— Без романтики, без фантазии не было бы ни дифференциального исчисления, ни атомной энергии, ни идеи Арктического моста.
Степан Григорьевич развел руками. Он сдавался.
В кабинет, пятясь, вошел Милевский, за ним два американца и Денис.
— Позвольте представить вам, мистер Игнэс, — говорил по-английски Милевский. — Братья Корневы, строители плавающего туннеля.
— О, господа! Я так рад говорить на языке своего детства! Последние годы я прилежно вспоминаю его. Очень приятно познакомиться, господа! — говорил по-русски американский миллионер. — Русский язык распространен в Америке. Сейчас едва ли не треть Нью-Йорка понимает по-русски.
— А я всегда очень старательно изучал английский язык, — холодно сказал Андрей.
— О, я вижу, мы сговоримся на любом языке! Хочется посмотреть ваши грандиозные работы. Вы заразили американцев, у них начинается «мостовая горячка». Они хотят мост в Европу. Вы испускаете опасные бациллы, господин Корнев!
— Они не опасны для жизни.
— О'кэй! Они очень опасны для кармана. А для американца карман несколько дороже, чем жизнь. Я имею в виду, господа, «пароходные карманы»! — И мистер Игнэс захохотал.
— Мистер Игнэс, прошу вас, отдохните с дороги, — суетился Милеаскин.
— О, благодарен вам, Лев Янович! Я с удовольствием посижу с инженерами Корневыми… Однако познакомьтесь с сенатором от штата автомобилестроителей мистером Майклом Никсоном… О, я вижу, он уже нашел здесь кое-какого знакомого! Хэлло, мистер сенатор!
Майкл Никсон, простой, ничем не отличавшийся от остальных находящихся в кабинете людей, улыбаясь своими веснушками, подошел к Корневу и потряс ему руку.
— Мы есть, пожалуй, немного знаком, — сказал он тоже по-русски.
— Ах, это он! — воскликнул Андрей, вспомнив последний день нью-йоркской выставки и человека, подтвердившего, что именно американцы спасли модель Арктического моста.
— То ж и есть мой корабельный дружок, — сказал Денис, похлопав американского сенатора по плечу. — Мы с ним с того времени и не виделись.
— Теперь видеть есть часто-часто… Два часа арктический поезд… туннель… Денис к Майку кофе пить.
— Майк к Денису галушки есть! — расхохотался Денис.
— В этом есть глубокая правда, господа, — вмешался мистер Игнэс. — Мир нуждается в единой экономической системе. Нужно вместе пить кофе, есть галушки… и торговать, джентльмены, торговать! Это главная выгода нашей жизни.
— Мистер Игнэс — философ выгоды, — сказал сенатор по-английски, не сумев подобрать русские слова.
Но его все поняли.
Руководители стройки и иностранные гости пошли осматривать строящийся док.
— Господин Игнэс сказал мудрейшие слова о выгоде, — заюлил Милевский.
— О, Лев Янович, по-русски, кажется, надо сказать «лесть»… Выгода не есть мудрость, выгода есть движущая сила.
— Но благодаря ей вы стали сторонником моста.
— О, у нас в Америке не все есть его сторонники!
— У нас тоже, — мрачно сказал Андрей. — Вот хотя бы Лев Янович. Когда-то он называл проект Арктического моста гримасой мозга.
— Андрей Григорьевич! Умоляю!.. Старые счеты… Ну к чему это? Ведь теперь я же принимаю ваш проект, принимаю…
Мистер Игнэс и Майкл Никсон громко расхохотались.
— О, я замечаю, «закон выгоды» управляет и Лев Янычем! — сострил мистер Игнэс.
Милевский побагровел, не зная, куда деваться. Миллионер покровительственно похлопал Льва Яновича по плечу:
— Вы не должны очень обижаться на меня, на вашего давнего друга. Мы давно знакомы. В Москве я частый гость. Это есть мой бизнес.
Группа остановилась на краю выемки. Пораженные американцы любовались грандиозным сооружением.
— У вас прежде говорили: «Догнать и перегнать Америку». Начиная с первого спутника Земли, догонять приходится американцам. Такого дока нет в Америке, — натянуто улыбаясь, сказал миллионер.
— Трудно вам придется, — пообещал Андрей. — Мы забраковали этот док.
— Забраковали?.. Хэлло, Майк! Вы слышите, это им не нравится!
— Мне уже сказал мистер Денисюк. Они собираются сделать его в шесть раз длиннее.
— Мой бог! До сих пор самый высокий дом, самый длинный мост, самый лучший образ жизни были в Америке.
— Как видите, советские люди во многом оставляют вас позади, — сказал Андрей.
Майк отошел с Денисом.
— Мы, коммунисты в Америке, так угадываем: мост сделает нас ближе, — сказал Майк.
— К социалистической стране.
— Не только есть. К социализму.
— А господа капиталисты?
— У них нет другой выход. Или война, или мост. Им нужна прибыль, а для этого надо продавать. А куда? Кому? И мистер Игнэс придумал «закон выгоды». Только я думал есть: марксизм давно установил закон капитализма.
— Выходит дело, мост всем нужен.
— Враги найдутся.
— Беречь будем.
