— Костя, — отозвался он, ласково сглатывая срединное «эс».
Мимо стремительной тенью пронесся черный «сааб» — весь в вихре не поспевающего за ним тополиного пуха.
— Котя, откуда тебе утром звонил Киса?
Секунду он размышлял, прикрыв глаза.
— Знаешь, а ведь отсюда… Ну да, у меня дома телефон с определителем. Точно, он звонил из клуба.
— Когда примерно?
— Что-то около двенадцати..
Около двенадцати. Я щелчком выстрелил окурок в урну и улыбнулся: выходит, мы с этим пареньком одной крови. Котя, как и я, существо ночное, наше утро начинается в полдень.
— А занятное вы вчера устроили шоу.
— А-а-а! — махнул он рукой. — Все вышло как-то невзначай, экспромтом, что ли. Бассейн этот надувной у нас давно стоит — на всякий случай. Иной раз публика изрядно поддаст. Ну и кому-то приходит охота покидаться тортами. Или помидорами… Так вот, все такое происходит в этом бассейне. Как-то раз Киса наполнил его жидкой грязью — народ от души в ней возился. Ну а пару дней назад Киса воодушевился, сказал, что хорошо бы устроить женский бокс в брусничном желе.
— Почему именно брусничное желе?
— Насколько я знаю, Киса его очень любит.
Что ж, это дело вкуса. Кто-то любит фруктовое желе, кто-то кетчуп, кто-то макароны. Пару раз стезя наемного бабника приводила меня в ночные клубы, где публику развлекали таким способом, и мне случилось наблюдать, как девчушки дрались в кетчупе. К исходу поединка, густо измазанные острой приправой, они выглядели так, будто с них заживо содрали кожу. В другой раз схватка происходила на скользком покрытии из только что отваренных макарон — зрелище было в самом деле духоподъемное, учитывая правила поединка: цель состояла в том, что соперницы должны были содрать друг с дружки майку и трусики. Побеждала та, которой удалось остаться частично одетой.
— Сказать по правде, это стало публике надоедать, — будто угадав ход моих мыслей, заметил Котя. — Но Киса сказал, что нашел способ завести клиентов: нужно привлечь их хорошим призом.
— И решил раскошелиться на «фольксваген»?
— Да ну, что ты! Он, между нами говоря, жмот, каких поискать. Просто вдруг халява привалила. Позвонили из представительства фирмы, сказали, что проводят в городе широкую рекламную акцию. И под хорошее шоу согласны выдать новенькую машинку. Киса тут же предложил им свой вариант. Там покумекали и сказали: идет, это нам подходит. И пригнали тачку.
Он глянул на часы, досадливо поморщился и принялся нервно покусывать ноготь мизинца.
— Черт, что делать-то?
— А который час?
— Пять ровно.
Пять — заветный для ночной птицы час: время стряхивать с себя путы дневной дремы, дышать полной грудью, жить и соображать. До этого момента меня мучило невнятное ощущение, что я упускаю из виду какую-то малую, но очень существенную деталь. Час пробил, и я тут же поймал эту долго ускользавшую от меня мысль.
Я достал из кармана мобильник, набил на клавиатуре номер — только бы Лис не забыла свой телефончик в машине, направляясь в посольство.
Она, по счастью, не забыла, отозвалась после третьего сигнала:
— Да. Извините, я сейчас не могу разговаривать.
Наверное, вызов застал ее в кабинете сотрудника визового отдела.
— Стоп, не давай отбой, — скороговоркой выпалил я. — Быстро. У тебя нет под рукой номера представительства фирмы «Фольксваген»? Ты ведь заезжала туда на днях… Есть? Хорошо. Давай. Да, запомнил. Пока…
На звонок отозвался мужской голос с металлическим оттенком. Я представился сотрудником солидного рекламного агентства и четко изложил собеседнику свою просьбу.
— Да что происходит?! Вы уже не первый, кто задает этот идиотский вопрос! — удивленно воскликнул сотрудник представительства.
— То есть?
— Ну да. Вчера звонил какой-то мужчина. Как раз по этому поводу. Что, черт возьми, происходит?
— Скажите, а этот звонивший… Голос у него какой? Или, например, интонация. Такая плавная, мягкая? И еще… Не было ли в его речи чего-то примечательного? Ну словечек там характерных… — Я прикрыл глаза, восстанавливая в памяти наши с Кисой диалоги. — Ага, вот. Знаете, некоторые в знак восторга делают вот так, округлив рот: уау-у-у-у!
Мой собеседник глухо усмехнулся.
— Уау-у-у!.. Именно так он отреагировал на мой ответ.
— Какой ответ?
— Что его ввели в заблуждение. Ни о какой рекламной акции — тем более с предоставлением в качестве приза автомобиля — мы слыхом не слыхивали. Это бред какой-то.
Я отключил связь.
— Какая машина у Кисы? — спросил я Котю.
— Джип. Маленький такой, симпатичный. Черный «ренглер».
— Что и требовалось доказать… — с удовлетворением констатировал я.
Черный «ренглер» увязался за нами, когда мы с Бэмби выехали с паркинга, и сопровождал вплоть до переулка, где я сцепился с крепкими ребятами в форме автоинспекторов. Водитель наверняка видел драку. До этого он звонил дилерам «Фольксвагена» и выяснил, что рекламная акция — липа. Он что-то знал. Но хотел знать еще больше.
— Эй, что с тобой? — донесся до меня Котин голос, но смысл его вопроса ускользал, потому что слабое дуновение жаркого ветерка донесло до меня запах постороннего, и я стал настороженно оглядываться, выискивая объект. И наконец мне это удалось. Правее паркинга, метрах в тридцати от нас, рядом со старым, сложенным из красного кирпича трехэтажным домом, будто сквозь пыльный асфальт, пробился куст сирени, огороженной крохотным палисадником. Именно там, в тенистой сиреневой сени, кто- то скрывался, и мне даже казалось, будто я слышу его тихое дыхание.
Его облик — по мере того как я бесшумно парил в направлении куста — медленно проступал сквозь полог густой листвы. Это был старик, сухой сморчок с бурым лицом, испещренным глубокими складками. На нем была ветхая клетчатая рубаха и заношенные серые штаны из подкладочного материала.
— Давно сидим? — спросил я, устраиваясь на краешке лавки.
Его выцветшие глаза ожили, а складки лица пришли в движение.
— Давно. С утра.
Котя, оставшийся у входа в заведение, опять глянул на часы, спустился вниз по лестнице, к входной двери, но скоро вновь показался на поверхности и в который раз безнадежно махнул рукой — с лавочки нам был прекрасно виден этот его жест отчаяния.
Я осторожно тронул старика за локоть:
— Вы что-то видели там?
Тот заговорил, и речь его вовсе не соответствовала ветхому виду — она была живой, четкой и ясной:
— Ну что… Приезжала машина. Часа три назад. Из нее вышел человек. Средних лет. Слегка полноват. Круглолиц, розовощек. Светлые усы. Обычный, собственно, мужчина… — Старик, будто вспоминая, помассировал заскорузлым деревянным пальцем коричнево-пятнистый лоб. — Но что-то в его манере было не вполне естественное. Такая мелкая-мелкая, семенящая походка. Очень резкая, дерганая и опять-таки мелкая пластика движений.
— Marmota menzbieri, — прикрыв глаза, пробормотал я.
— Что, простите великодушно?
— Да нет, ничего. Сурок Мензбира из семейства беличьих. Такой симпатичный травоядный зверек,
