перелом черепа не входили в планы начальства. Непривычно было и коротышке Аззаму, который так любил бить клиентов ногой по яйцам, а тут вдруг еле-еле выхлопотал разрешение ударить лишь один раз, да и то кулаком. В общем, вздумай Ахмед упираться в своей несознанке, непросто было бы с таким куцым ассортиментом средств его разговорить. Но Ахмед, несмотря на свой гордый вид, орлиный профиль и грозные усы, оказался словоохотливым собеседником. Одного удара в живот, одного по яйцам и серии не очень сильных по затылку хватило, чтобы он «запел». И спел он Мазузу обо всем, в подробностях – и как пришел на плато Иблиса, и как его схватили, и как пугали тем, что расстреляют, и как он выложил все, что знал....
– Тебя бы надо сейчас же расстрелять за предательство, – промурлыкал Мазуз, вытянувшись на оттоманке и снизу вверх глядя на связанного Ахмеда. Боль в сухожилии неожиданно прошла, и от этого жизнь вообще и разговор с Ахмедом в частности доставляли Мазузу особое удовольствие.
– Расст-т-треляйте, к-командир... – с безнадегой в голосе, опустив глаза, отвечал Ахмед, про себя отметивший, несмотря на отчаянность положения, единодушие еврейского и арабского начальников.
– И расстрелял бы, а ты что думаешь? – Мазуз с наслаждением выдержал полуминутную паузу. – Да вот беда, нужен ты мне еще. Короче, я могу тебя использовать для нашего дела, а ты тем самым можешь загладить свою вину перед нами и вновь обрести право на жизнь. Подходит?
Суть предложения сводилась к следующему. Ахмед Хури будет верно служить Мазузу Шихаби и передавать евреям только то, что тот велит ему передать. А в случае чего Раджа и Аззам могут выполнить работу и посерьезнее, чем сегодня. Или может быть, господин Хури рассчитывает скрыться и думает, что его трудно достать? Ну да, конечно, похищать его дело хлопотное, кто спорит? Так и не надо похищать! Пуля всегда найдется. А если он вдруг захочет перебежать к сионистам и зарыться в их города поглубже, так, что мы не достанем... Окей, возможен такой вариант. К счастью, у господина Хури имеется очаровательная жена по имени Афа, а также черноглазый малыш по имени Хусам и юная дочь, красавица Амаль. Всей семьей скрыться будет посложнее. Так что господину Хури лучше не глупить! Очень уж обидно будет, если бедному Хусамчику проломят голову, а Афочка с ее крутыми бедрами достанется Мазузовым молодцам, которые истомились в родной деревне с ее шариатными нравами. Что же касается Амаль... Пожалуй, Мазуз оградит ее от своих головорезов – возьмет себе лично. Сколько ей лет? Семнадцать? Ах, восемнадцать? Ну и слава Аллаху!..
Короче, быстро и легко обо всем договорились. И вот теперь Ахмеда увели, сейчас сунут под душ и после осмотра врача отпустят, а он, никому не исповедавшись, где был ночью, с завтрашнего дня начнет... да нет, пожалуй, продолжит ту двойную жизнь, которую фактически уже начал.
Взгляд Мазуза уперся в серое пятно на стене. Да, не забыть сказать Радже или Аззаму, чтобы дохлого паука убрали.
Итак, напрашивается вопрос – кто сообщил евреям, что на плато Иблиса должен появиться человек Мазуза? И ответ мог быть только один – Абдалла. Выходит, он специально потребовал, чтобы Мазуз отправил кого-нибудь в определенное время делать съемку на плато Иблиса, а сам каким-то образом предупредил об этом израильтян? Зачем? Израильским властям позарез нужно затишье, чтобы, не теряя лица, разыгрывать «Дорожную карту»{Навязанный Израилю Джорджем Бушем план мирного урегулирования.} и передавать палестинцам новые территории. Мазуз и его «Мученики» торчат у них костью в горле. Весьма вероятно, что никакие поселенцы вообще никуда не собираются идти. Просто где-нибудь в скалах над плато Иблиса засядут еврейские парашютисты, и, когда его бойцы на это плато поднимутся, тут- то их и перестреляют. Эх, взять бы и, воспользовавшись тем, что солдаты будут на плато Иблиса, захватить их военный лагерь, бывшую территорию Канфей-Шомрона. Вот шуму было бы! Мазуз Шихаби в одну ночь стал бы национальным героем, и тогда Таамри вместо того, чтобы использовать его и уничтожить (а дело пахнет именно этим), сам стал бы искать с ним и с его «Мучениками» равноправного союза. И еще неизвестно, кто предложил бы условия лучше – он или ХАМАС! К сожалению, пока у евреев вожаком это семя змеи, Ариэль Шарон, – да покарает его Аллах! – такое развитие событий нереально. Недаром даже сами евреи называют его Бульдозером! На Размежевание он пошел лишь потому, что убедил себя, что это он сам из Газы уходит – вот хочу и уйду! Но позволять арабам делать то, что они хотят? Не шутите! И вообще, захват арабами территории Канфей-Шомрона будет для него сущим подарком, чтобы оправдаться перед своими за Размежевание, показать, что он и сейчас не только с евреями, но и с арабами воевать может. Да он просто прикажет ЦАХАЛу смести Мазуза с его гвардией в одну секунду, так что от них и пылинки не останется! И ведь был же у него две недели назад микроинсульт. Взял бы да подох! Без него никто из сионистов ничего не осмелился бы сделать. Так нет, оклемался, порождение Шайтана!
Но вернемся к поселенцам. А вдруг они действительно пойдут в Канфей-Шомрон? Делаем так: отправляем на плато Иблиса человек двадцать для отвода глаз. Посылаем своего человека куда-нибудь, где поселенцы наверняка будут проходить. Пусть он затаится поближе к тому месту, откуда они предположительно выйдут. Как только засечет их, пусть следует за ними и сообщает об их передвижениях. Тогда ловушку мы все-таки устроим! Только не на плато Иблиса, а в другом месте. Но во-первых, об этом не должны знать ни друзья, ни ребята в штабе, ни Абдалла – особенно Абдалла! – а во-вторых, где же ее поставить?
Ближайшие поселения – Санур, Хомеш, Ганим и Кадим были также разрушены во время Размежевания. Получалось, что единственное место, откуда поселенцы могут дойти за ночь – Элон-Море.
Между тем Коби, не подозревавший, что усатый Ахмед уже побывал в лапах Мазуза Шихаби, старого и давно известного ему врага, стоял у такой же точно карты, только с надписями на иврите, и планировал свою собственную ловушку. По их с отцом плану, как и предположил Мазуз, сверху на скалах должны были расположиться стрелки, которым велено было позволить арабам дать лишь одну очередь по поселенцам, чтобы прижать их к земле – в темноте, издалека, практически вслепую... Отец, правда, закинул удочку, может, позволим дать две очереди, чтобы поселенцы глубже ощутили серьезность ситуации и потом еще сильнее прониклись любовью к своим избавителям. Здесь уже Коби встал на дыбы – одна очередь и ни выстрелом больше. Отец отступил. Но все равно – хотя шансы на то, что кто-то из поселенцев получит ранение, были малы, а на то, что будет убит – очень малы, Коби чувствовал, что не может на это пойти. И не пойти не может. Так вот и сидел он Буридановым ослом, втягивая сигаретный дым, а затем выпуская изо рта один нолик за другим, и цепочка этих нолей приковывала его к грубо побеленному потолку.
Ладно. Давайте подумаем, где расположить солдат. Ясно, что на скалах, но как лучше – напротив выхода из коридора, который тянется от Эль-Фандакумие, или по бокам?
Он задумчиво прикурил сигарету от сигареты. Какая все-таки пакость этот «Ноблесс». Привык он еще во времена, когда был рядовым, а папа денег не давал, воспитывал! Давно пора переходить на что-нибудь полегче типа «LM» или «Мальборо». Слава Б-гу, финансы позволяют.
И в этот исторический миг мудрому Коби, гениальному Коби, пришла, наконец, та самая блестящая идея, которую он так ждал – очередей будет не одна, а две, все как сказал папа. С криком «Аллах акбар!». И стрелять будут из «калашей». Трофейных. Первая очередь будет дана в воздух. Дадут ее с криком «Аллах акбар» не арабы, а кобины орлы. И когда ничего не понимающие, но перепуганные поселенцы, попадав наземь, начнут умолять Б-га совершить чудо и спасти их от верной арабской пули, тогда будет дана вторая очередь – по не успевшим опомниться террористам. После того как террористов добивают, гордые и отважные выученики свирепого рава Фельдмана, только что грозившие все смести на своей дороге, отрывают от грязной глинистой земли щеки, поросшие всем, чем положено у религиозного еврея, и с изумлением видят склонившихся над ними тех самых солдат, с которыми они еще две минуты назад готовы были вступить в крутую драку. Теперь эти несостоявшиеся враги ласково помогают им подняться, хлопают по плечу, поят чаем и усаживают в джипы, а также в случайно оказавшиеся наготове автобусы, которые отвезут незадачливых новоселов обратно в Элон-Море. И те не сопротивляются. А кому сопротивляться? Своим спасителям?
Да, все замечательно продумал Коби, устилая волнами табачного дыма узкое пространство между собственной кудлатой черной головой и небрежно выбеленным потолком. Не учел лишь один фактор. И фактор этот звался Мазуз Шихаби.
Явился Раджа с совком, чтобы унести наконец паука. С подогнутыми ногами тот выглядел куда менее внушительно, чем тогда на стене, в миг своей горькой кончины. Обнаружилось, что хладным трупом уже занялись набежавшие муравьи, так что, предав тело помойке, слуга вынужден был еще
