Стих 81. …к нечестивым ученьям… — В дальнейшем Лукреций указывает, что истинное благочестие состоит не в исполнении религиозных обрядов, а в просвещенном спокойствии духа (см. III, 84, и V, 1198-1203).
Стих 84. Тривия Дева. — Так именовалась богиня Диана (греческая Артемида), которая часто отождествлялась с богиней луны Селеной и богиней подземного царства, покровительницей колдовства — Гекатой. На перекрестках трех дорог (по-латыни «тривиум») ставили ее трехликие изображения.
Стих 85. Ифианасса — вариант имени Ифигении, дочери аргосского царя Агамемнона, верховного воеводы греческих войск, отправлявшихся к стенам Трои, чтобы войной отомстить за похищение Елены, жены Менелая, брата Агамемнона. В авлидской гавани греческие суда были задержаны противным ветром; жертвоприношением дочери Агамемнон предполагал умилостивить богиню, но та не приняла жертвы, а заменила на алтаре девушку ланью, Ифигению же унесла в Тавриду, где она стала жрицей храма Артемиды. Лукреций опускает момент чудесного спасения девушки, чтобы оттенить жестокость и безумный фанатизм ее добровольных палачей.
Стих 97. Гимен — Гименей, бог — покровитель брачного союза. Ифигению вызвали в Авлиду из родительского дома в Аргосе под предлогом предстоящей свадьбы с Ахиллом.
Стих 102. Пророки — поэты; имеется в виду эпическая поэзия с ее рассказами о загробных мучениях пресловутых грешников: Сизифа, Тантала, Иксиона, дочерей Даная, — прежде всего десятая песнь «Одиссеи», повествующая о схождении Одиссея в царство мертвых (см. III, 984 слл.).
Стих 115. Орк — римское божество, отождествлявшееся с греческим богом подземного царства — Аидом.
Стих 117. Энний — римский поэт, творивший на рубеже третьего и второго веков до н. э., давший первые примеры латинского гексаметра и первые опыты как героического, так и дидактического эпоса в римской литературе. Геликон — гора в Беотии, считавшаяся пристанищем Муз.
Стих 121. Ахерузии… область — подземное царство.
Стихи 127-135. Обещанные здесь предметы излагаются в пятой, шестой, четвертой и третьей книгах, на основании чего высказывалось предположение, что первоначальный план поэмы отличался от той редакции, в которой поэма дошла до нас.
Стих 138. …к новым словам… — В поэме Лукреция действительно мы находим слова, каких нет ни у кого из других латинских авторов, однако число этих «неологизмов», или «единожды реченных» слов, как называют их в классической филологии, не так велико. В основном Лукреций прибегает к употребительным словам, расширяя область их значений за счет сравнений и метафор («семена», «корни», «начала»). В русском переводе читатель не встретит заковыристых философских терминов, и здесь Ф. А. Петровский не противоречит духу оригинала. Значительно заметнее для читателя, знакомого с латинским текстом, отсутствие в переводе налета сознательной архаизации (не столько лексики, сколько морфологии), благодаря которому не без усилия узнанное в тексте слово как бы приобретает еще одно измерение — в глубину своего этимологического смысла, — этим приемом поэт не только воспроизводит старинный слог эпического жанра, но и заставляет читателя более внимательно следить за каждым своим словом, его смыслом и внутренним образом.
Стих 148. …природа сама своим видом и внутренним строем… — «Вид природы» — это та картина мироздания, которую Лукреций рисует средствами эпической поэзии. В системе эпикурейской философии вид природы есть явление случайное, вторичное и серьезного внимания не заслуживающее. Для Лукреция созерцание вида природы — наиболее важное из предоставленных человеку переживаний, волнующее и возвышающее душу. «Внутренний строй» — рациональное истолкование видимого и невидимого мира — терминологически отвечает греческому понятию логоса. Соотношение вида и смысла природы занимало всех греческих философов, но до Аристотеля картина мира строилась как идеализированный образ рациональных представлений (тем же путем идеальной типизации шло и пластическое искусство классической Греции). Послеаристотелевская эпоха обнаруживает сильную тенденцию к натурализму, к фиксации всех индивидуальных особенностей предмета изображения и осмысления. Лукреций, как поэт эллинистической эпохи, строит свою картину мира из несистематизированных частностей (в отличие, скажем, от математически выверенной модели космоса в платоновском «Тимее» или логически безупречной и физически непрерывной картины вселенной у Аристотеля), но частности выбираются прежде всего такие, через которые природа выявляется во всем своем величии, красоте и неистощимом разнообразии.
Стих 150. Из ничего не творится ничто по божественной воле. — К основному положению эпикурейской физики «из ничего ничто» Лукреций добавляет крайне важную посылку «по божественной воле». Поэт имеет в виду не просто то, что до возникновения вещей должна была существовать абсолютная материя, а то, что каждая природная вещь живет своей жизнью и хороша сама по себе, независимо от присутствия в ней божества. Дальнейшая аргументация поэта подтверждает именно это убеждение. См.: Эпикур, «Письмо к Геродоту», 38-30.
Стих 174. …почему распускается роза весною… — Порядок смены времен года
