были изложены в «Доктрине государственного социализма», программном документе Национального департамента пропаганды. В нем говорилось: «Государственный социализм – это призыв к эффективной солидарности активных членов общества, это установление царства закона, защищающего труд»85. Там же указывалось, что долг каждого гражданина – посвятить себя государству во имя величия нации.
Называя себя социалистами, пусть даже и «государственными», военные тут же делали оговорку, что речь ни в коем случае не идет о коммунизме. В отличие от коммунистов, видевших в социализме, по крайней мере, доктринально, развитие демократии и подтверждавших свою верность идеалам Французской революции, свободы, равенства, братства, военные-социалисты избрали главной своей мишенью именно демократическое устройство общества. Более того, идеологи режима заявляли, что их строй – это барьер на пути коммунизма, который, по сути, является интернациональной (как и иностранный капитал, империализм), а, следовательно, и антинациональной силой86. Более того, если коммунисты отстаивали интересы пролетариата, то военные-социалисты претендовали на защиту общенациональных ценностей, на преодоление классовой борьбы и установление социальной гармонии.
Большое влияние на идеологию «государственного социализма» оказали итальянский фашизм и германский национал-социализм, провозглашавшие приоритет нации над личностью и классами. Многие деятели режима, особенно военные, с большой симпатией относились к национал-социализму Гитлера. Влияние нацизма в боливийской армии, было очень велико. Боливийские военные поддерживали связи с германскими нацистами до и после прихода Гитлера к власти. Х.Кундт был личным другом Гитлера, а боливийское консульство в Берлине часто давало приют нацистам в 20-е годы. Многие боливийские офицеры отправляли своих детей учиться в Германию. Министр обороны правительства Д.Торо Оскар Москосо заявлял, что при реформировании государства следует руководствоваться национал- социалистической доктриной. В октябре 1936 г. он создал Национал-социалистический легион ветеранов Чако87. Эта организация оказывала серьезное влияние на политическую линию режима.
Не только военные открыто выражали свои симпатии фашизму, но и гражданские политики, прежде всего, члены Социалистической партии, будущие идеологи и лидеры национал-реформизма К.Монтенегро, Э.Финот и другие вели антилиберальную пропаганду через газету «Ла Калье»88. 23 июня 1936 г. социалисты, входившие в Революционный комитет, основали газету «Ла Калье», первым редактором которой стал Н.Педро Валье, затем замененный на известного левого журналиста Армандо Арсе89. А.Арсе до этого возглавлял сааведристскую «Ла Република» и «Эль Универсаль», а также сотрудничал с журналом «Инти», издаваемом Э.Си-лесом Суасо. Он приобрел известность в годы войны в Чако благодаря своей антивоенной позиции. А.Арсе придал газете большой динамизм.
«Ла Калье» была самой дешевой и самой популярной газетой в стране. Она использовала новый стиль журналистики, более броский, менее интеллектуальный, максимально приближенный к языку и образам уличного плаката. Вокруг «Ла Калье» объединились практически все социалисты. Этой газете предстояло стать ядром партии Националистическое революционное движение (МНР), политика и идеология которой по сей день определяют лицо страны. «Ла Калье» превратилась в главную идейно-политическую и общественную опору режима «государственного социализма». 23 октября 1936 г. подполковник Г.Вискарра опубликовал в «Ла Калье» редакционную статью «Наш боливийский национал-социалистический путь», в которой прославлял политический строй Германии и Италии. Он утверждал, что национал-социалистическая система – «это единственный режим правления, который дает гарантии прогресса и общественного благосостояния»90.
Идеологи режима находили много общего с фашистской доктриной и вели активную пропаганду успехов европейских тоталитарных режимов. И военные, и их союзники социалисты не скрывали родственных с национал-социализмом взглядов. В марте 1937 г. мексиканский посол пригласил для беседы видных деятелей режима Х.Пас Камперо, Ф.Камперо Альвареса, Э.Финота, которые постарались изложить ему принципы «государственного социализма». Они заявляли, что демолиберализм изжил себя, а боливийский режим движется в том же направлении, что и национал-социализм в Германии и фашизм в Италии91.
С приходом к власти военных-социалистов проявились результаты идейной революции, которая сместила господствовавшие представления об основах общественной жизни от либерализма и индивидуализма в сторону авторитаризма и социального государства. Центральным пунктом теории «новой Боливии» было отрицание принципов либерализма и демократии в экономике и в политической жизни.
Все, что было связано со старым капитализмом свободной конкуренции, и что потерпело крах в период мирового кризиса, отвергалось военными-социалистами. Частная инициатива противопоставлялась государственному капитализму, мировой рынок со свободным обращении товаров и капиталов – национально регулируемой экономике и даже автаркии с ориентацией лишь на внутренние потребности страны, либеральная демократия со свойственными ей индивидуализмом и частноэгоистическими интересами – коллективизму, подчинению личности государству, нации.
Государство принимало на себя ответственность за экономическое и социальное развитие. Фактически речь шла о государственном капитализме, при котором классовые противоречия и борьба интересов различных социальных групп подавлялись во имя национальной идеи. При слабости местного класса предпринимателей именно государство должно было выполнять задачи, как первоначального накопления, так и проведения индустриализации. По мнению военных-социалистов, либеральная демократия не смогла обеспечить условия для экономического развития и социального прогресса. Они были готовы предложить иную систему власти, где различные политические и социальные группы подчиняли бы свои устремления единой цели, определяемой государством, то есть социалистами, а гражданское общество полностью растворялось в государстве, подчинялось ему.
Многие положения идеологии «государственного социализма» впоследствии были восприняты национал-реформизмом. Наряду с очевидной преемственностью идейной базы, да и политической практики, у военных-социалистов и национал-реформистов существовали несколько серьезных отличий, позволяющих делать вывод о более радикальном противостоянии «государственного социализма» либеральной демократии и всей капиталистической системе. Самоназвание режима как социалистическое было не только данью моде, но и убеждением его создателей, что он призван заменить дискредитировавший себя демолиберальный строй, да и сам капитализм. В этом антирыночном, антикапиталистическом порыве слились в одно целое как левые, так и правые, профашистского толка, силы. Сильный антикапиталистический элемент «государственного социализма» придавал ему более радикальное и антисистемное звучание.
Принятие обществом новых идей свидетельствовало об изменении самого типа ментальности, о переходе гегемонии к тем интеллектуальным и политическим силам, которые в тот момент выражали антилиберальную, националистическую и авторитарную тенденцию.
Придя к власти путем переворота или, как они говорили, революции, военные отнюдь не стремились к легитимации режима на основе действовавших до этого конституционных принципов. Военные-социалисты поставили задачу создать свою собственную корпоративную политическую систему. Они заявили о своем намерении созвать Учредительное собрание, которое, основываясь на «социалистических» принципах, разработает новую конституцию страны.
Политическая реформа затрагивала высшие органы государственной власти, судебную систему и местное самоуправление. Хунта готовила обширную судебную реформу, которая полностью подчинила бы эту ветвь власти исполнительным органам92. Декретом от 14 августа 1936 г. Д.Торо отменил выборы мэров, которых отныне назначало центральное правительство, а муниципальные собрания впредь должны были не избираться населением, а назначаться пропорционально Торговой палатой, Промышленной палатой, Коллегией адвокатов, профсоюзами медиков, инженеров, обществом сельских собственников и Рабочей федерацией. Вводилась оплата за работу мэров (алькальдов) в городах и поселках, что знаменовало собой демократизацию этого института власти, ибо позволяло занимать этот пост лицами свободных профессий, наемными рабочими и служащими без ущерба для их заработка93. Впрочем, это было чистой теорией, так как самих алькальдов назначало центральное правительство, исходя из политической целесообразности и продвигая своих сторонников. Вместе с тем, эти меры в целом укрепили вертикаль исполнительной власти. Сильное государство являлось для военных главной целью всей
