земледельческую и степную.
Имперский тип государства, соединивший вокруг русского ядра большую «семью народов», казался нам единственно возможным. Когда империю разогнала Февральская революция, народы окраин везде принимали русскую Красную армию как свою — и не поддержали «своих» националистов, снова собрались в империю, теперь под названием Советский Союз.
Но обе эти империи были устроены совсем иначе, чем другие, европейские империи. Те создавались по принципу «национальное ядро (метрополия) — колонии». Колонии были заморскими территориями или зависимыми от метрополии землями с усеченными правами (как славянские провинции Австро-Венгрии). Россия — единственная империя, рожденная традицией сосуществования народов на евразийской равнине. Здесь все подданные имели равные базовые права, метрополия не эксплуатировала народы окраин. Скорее, «инородцы» имели привилегии, и волнения на национальной почве происходили оттого, что их пытались уравнять в правах с русскими (например, обязать нести воинскую повинность).
В этом была уникальность России, из которой проистекала большая сила в одних обстоятельствах, но слабость в других. Имперская конструкция России была сложной и требовала постоянного внимания и скрупулезного управления. Русский народ стал одним из десятка больших народов мира благодаря империи — он «впитал» в себя часть людей из всех народов России. Они охотно «русели», тем более что их к этому никто не принуждал, а в русской среде их принимали по-братски.
Русская культура и русское государство было открыто для всех — дворянство народов, входивших в состав России, становилось частью российского дворянства, так что половина потомственных дворян были из «инородцев». Русские полки водил грузин Багратион, а сын имама Шамиля, взятого в плен после долгой и тяжелой Кавказской войны, становился генералом российской армии.
Это — вовсе не военная хитрость и не обычная вещь. Когда в 70-е годы XIX века происходило присоединение к России Средней Азии, индийские наблюдатели писали, что в России какой-то генерал — мусульманин, а другой — армянин, и командуют армиями. А «каждый английский солдат лучше дезертирует, нежели согласится признать начальником туземца, будь он хоть принц по крови».
Так русские создали империю неколониального типа. Беря «под свою руку» новые народы и их земли, эта империя не превращала их в подданных второго сорта, эксплуатируемых имперской нацией. Земли шли в общий котел, а народы принимались в общую семью. Это было выгодно и отвечало идеалам всех народов, кроме тех, кто считал себя частью Запада и тяготился такой общинной жизнью (Финляндия, Польша, часть народов Прибалтики).
Но в холодной войне с Западом наша империя два раза понесла поражения. Сначала она была демонтирована либералами-западниками Керенского, но вновь собрана в ходе Гражданской войны советской властью. В самом конце XX века уже «советская империя» вновь была расчленена пришедшими к власти либералами-западниками из команды Горбачева — Ельцина.
Сейчас мы понемногу собираемся с мыслями и силами. И перед нами встает большой вопрос: на какой основе строить нашу новую государственность. Вопрос встает потому, что в некоторой части общества, в том числе среди русских, усилились антиимперские настроения. Людям хочется разойтись по национальным (этническим) квартирам и притаиться, пережить назревающий мировой кризис.
Вопрос стоит так: империя или развод на национальные государства. Надо выложить на стол все за и против каждого варианта, по возможности спокойно и честно объясниться.
С развалом СССР русский народ оказался разделенным между разными государствами. Это — очевидное и важное разделение в двух главных координатах нашей жизни, пространстве и времени.
С пространством ясно — основная масса русских оказалась в РФ, но большие части народа на территории других государств. Кто на Украине, кто в Латвии или Казахстане. В начале 90-х годов это казалось абсурдом, который вот-вот должен быть устранен. Латвия и Эстония вообще возникли в лоне Российского государства. В XIII веке славяне, латгальцы и эсты жили вперемешку, воевали то с Ливонским орденом, то со шведами, то между собой. Нынешняя Латвия вообще из-за ошибки в переводе старых ливонских хроник взяла себе славянский флаг — особый бело-синий флаг славянских дружин, которые входили в союз с немецким орденом. И вот, потомков тех славян оторвали от их народа и сделали гражданами (или даже негражданами) Латвии. Можно ли принимать это всерьез?
В 1991 г. это можно было не принимать всерьез — по инерции. Но сегодня мы должны оценить роль времени. Народ — система, находящаяся в непрерывном развитии. Она устойчива, но в то же время изменчива. Если существенно меняются условия жизни, меняется и этнический облик общности. В какой мере сказались последние 16 лет на облике русских, оставшихся за пределами РФ? В общем, очень значительно, хотя и в разной степени в зависимости от места. Что послужило самыми мощными силами, которые заставляли русских измениться?
Чтобы ответить на этот вопрос, надо вспомнить, какие силы формируют этничность, то есть ту матрицу, на которой воспроизводится народ. Во-первых, это государство. Особую роль государство играет, конечно, на стадии «рождения» народа. Потом он может даже утратить свою государственность, но продолжать свое существование в лоне другого государства, если оно это допускает. Например, под давлением обстоятельств Грузия вошла в состав России, и это было спасением для грузин — они сохранились и укрепились как народ. Россия и СССР этому не препятствовали. Теперь положение русских в различных республиках вне РФ различно. Например, в Латвии государство явно стремится ослабить и «потушить» этническое самосознание русской части населения.
В какой степени русские могут сохранить в этих условиях свою «русскость»? В большой степени, но все равно это уже будет иная русскость. Государство воздействует на сознание человека огромным числом явных и невидимых сил, и уклониться от этого воздействия нельзя, а защититься трудно. Приходится идти на множество компромиссов. Например, не могут школьники не учить ту историю, которую им дают по программе, утвержденной государством. Как не отвергает ее сознание подростка, заученные образы действуют на подсознание.
Этническое сознание складывается под воздействием пространства. Русский в Латвийской ССР ощущал как свое пространство всего Союза — как и русский в РСФСР. Теперь положение этих двух русских общностей резко различается. Для русского в Латвии «своим» все больше становится пространство Евросоюза.
Важнейшее воздействие на этническое сознание оказывают контакты с «иными». Но у русских в РФ и в Латвии состав «иных», которые с ними тесно контактируют, резко различается. Соответственно, расходятся и профили этничности, которая формируется под влиянием этих контактов.
Наконец, мощной силой «созидания этничности» служит хозяйство. При том, что хозяйство и РФ, и Латвии вроде бы переходит на схожие рыночные рельсы, различия по структуре и масштабам экономики, типу отношений, образу жизни и множеству других признаков у русских по обе стороны границы различаются очень сильно.
И это — лишь малая часть «сил», которые лепят этнический тип русских, оказавшихся в разных государствах. Какие выводы из этого следуют? Прежде всего, надо отказаться от ложного убеждения, что все русские остались теми же, что и раньше, что между этими частями разделенного русского народа различия несущественны. Мол, «русский и в Африке русский». Лучше исходить из реальности и изучать, чем отличаются разные части русского народа и каковы тенденции этих различий.
Второй вывод: сохранение и воспроизводство «русскости» отделенных от главного тела народа частей требуют специальных и творческих усилий. Самопроизвольно этничность не сохраняется и не воспроизводится, она угасает. Если мы хотим держать Русский мир, требуется воля, труд и средства.
ВМЕСТО ЗАКЛЮЧЕНИЯ
Наш народ в состоянии смуты. Длится она уже целый век. Лишь на короткое время прямой угрозы с Запада и большой войны XX века народ соединился в одну семью. Но для этого каленым железом выжгли
