отношения к нему аудитории имеет тенденцию сам себя поддерживать, воспроизводиться уже без специальных больших усилий манипулятора. Различают «
Первое правило для успешного контакта — заявить о том, что отправитель сообщения входит с аудиторией в какую-то общность (по социальному, национальному, культурному признаку и т.д.). Для этого выработан целый язык и манера обращения:
Наполеон как-то сказал в государственном совете: «Представившись католиком, я мог окончить вандейскую войну; представившись мусульманином, я укрепился в Египте, а представившись ультрамонтаном [иезуитом], я привлек на свою сторону итальянских патеров. Если бы мне нужно было управлять еврейским народом, то я восстановил бы храм Соломона».
Самое эффективное присоединение аудитории, вплоть до фанатичного подчинения воле манипулятора, достигается в том случае, когда он, играя на «струнах души», добирается до архетипов коллективного бессознательного и активизирует их. Говорят, что при этом манипуляция подключается к огромным скрытым «энергетическим ресурсам» архетипов и тем самым приобретает бесплатную силу, оставаясь в то же время нераспознанной именно потому, что архетипы скрыты в бессознательном. Как говорил К.Юнг, архетипы проявляют себя «захватывающе-очаровывающим образом». Значит, при этом отключается и логическое мышление, и здравый смысл, что особенно красноречиво проявляется в возбуждении толпы или в разжигании этнических конфликтов.
Старый, испытанный еще в Великой французской революции прием захвата аудитории — представление идеологических сообщений в виде «запретного плода». Именно тогда возник «самиздат» — изготовление и распространение нелегальной и полулегальной литературы. Расцвела эта индустрия уже в 60-е годы как средство психологической войны (к 1975 г. ЦРУ разными способами участвовало в издании на русском языке более чем 1500 книг русских и советских авторов). Тогда в СССР даже ходил анекдот: старушка перепечатывает на машинке «Войну и мир» Толстого. Ее спрашивают: вы что, с ума сошли? — «Нет, я хочу, чтобы внучка роман прочитала, а она читает только то, что напечатано на машинке». Правда, говорят, что некоторые люди не читают даже запрещенных книг.
Недавно Милослав Петрусек, декан факультета политических наук Карлова университета, президент Чешского социологического общества, опубликовал интересное исследование самиздата в Чехословакии. Думаю, если бы такому изучению подверглась продукция самиздата в СССР, результаты были бы схожи.
В 1969-1989 гг. в самиздате в ЧССР выходило более 80 журналов (средний тираж 132 экземпляра), было напечатано несколько сотен литературных произведений. Изданием и распространением занималось 5% населения страны. С властями существовал негласный уговор. «Тоталитарный режим» требовал лишь соблюдения некоторых условных формальностей, например, писать на титульном листе: «Для друзей размножил в количестве 7 экземпляров Вацлав Гавел». А за размножение журнала Гавел уже не отвечал.
Самиздат создавал людям политическую рекламу, что сказалось в 1989 г. — интеллектуалы, вовлеченные в самиздат, сразу заняли важные государственные посты. Самиздат послужил школой для отбора и подготовки кадров. Во время пребывания у власти Горбачева, когда началась перестройка в СССР, стал выходить самиздатский журнал «Образ друга», публикующий материалы из советской прессы. С самого начала Запад оказывал самиздату финансовую поддержку, но в те времена это скрывалось.
Какие же установки внедряли в сознание авторы-диссиденты? М. Петрусек характеризует их так: «Самиздат справедливо разрушал мифы о национальном величии и доблести, например, мифы о масштабах антифашистского сопротивления или мифы о чешском национальном характере. Самиздат касался и весьма болезненных тем (высылка немцев) и остродискуссионных вопросов (законность и историческая обоснованность возникновения самостоятельного чехословацкого государства)». В общем, подрывал опоры национального самосознания.
Какова была культурная ценность изданий? Петрусек пишет: «В первые месяцы после ноября 1989 г. предполагалось, что в государственных издательствах выйдет практически весь обществоведческий самиздат… Существуют договоры с издательствами, но книги не издаются, так как возник отчасти действительный, отчасти условный эффект негативной реакции на самиздат: вышла на поверхность тривиальная истина, что не все изданное в самиздате имеет долговременную ценность, не говоря уже о привлекательности для читателя». И в беллетристике также «действуют приведенные выше закономерности — издание части самиздатовских книг показало отсутствие к ним читательского интереса».
Иными словами, захват и присоединение аудитории в программе «Самиздат» достигался не высокой ценностью самого материала, а искусственно созданной приманкой — запретностью текста, так что авторы, издатели и распространители обращались к нон-конформистским, диссидентским стереотипам в сознании.
Западные радиостанции, которые вели передачи на СССР с «белой» пропагандой (т.е. от своего имени), всегда утверждали о наличии у них значительного совпадения точек зрения с советской аудиторией, и дискредитация ценностей, укорененных в сознании аудитории нарастала очень малыми порциями — чтобы не допустить утраты контакта. Более того, антисоветская пропаганда, как правило, апеллировала к реальным общественным потребностям слушателей с позиций господствующих в советском сознании ценностей — социальной справедливости, уравнительного идеала и т.д. Точно так же Горбачев начал с лозунга «Больше социализма!» и с «возвращения к Ленину».
Начиная с 70-х годов западная пропаганда стала широко использовать
Эта технология «присоединения» зрителя была основана на большой серии социально-психологических экспериментов. Так, в Англии в ходе избирательной кампании трем группам избирателей показывались три разные телевизионные программы. В одной из них логически и разумно, с обилием графиков и диаграмм излагалась программа кандидата и те блага, которые она должна принести населению. В другой давались интервью с прохожими, которые поддерживали данного кандидата и его программу. В третьей был показан телефильм, в котором кандидат представал в семейной обстановке, в домашних тапочках, помогая жене на кухне, а внуку — готовить уроки и т.д. Замеры эффективности влияния каждой телепрограммы показали, что наибольшая степень доверия к политику возникла в результате действия третьей из них. Самым эффективным для установления отношений симпатии и доверия был личностный имидж.
Присоединение через создание доверительного имиджа с установлением квази-личностных отношений может опираться на архетипы, которые, казалось бы, неуместно будить в конкретной политической ситуации. В 70-е годы в США была разработана технология под названием «прямая почта». Суть ее в собирании и компьютерной обработке данных о нужной аудитории, а затем рассылка политиком личных писем каждому адресату. Для адресатов с высоким статусом применяются специальные сорта бумаги, типографские наборы, даже тип чернил на подписи (обязательно синие, но разных оттенков), для массового адресата — ширпотреб. К чему же взывают политики? Что служит приманкой, заставляющей благосклонно отнестись к идеологической начинке письма? Как ни странно, приманкой служит просьба помочь деньгами.
При разработке этой технологии было много находок. Например, психологи нашли, что сумма присланного в ответ взноса возрастает, если политик просит в письме конкретную сумму, причем идет от
