целом для общества страшные последствия. Говорят, что «имидж господствует над речью» — произошла смена языка в политике. Язык стал таким, что политик может полчаса гладко говорить, но после этого невозможно кратко повторить основное содержание его речи. Из политики устраняется сама категория противоречия, конфликта. Телевидение превратило политический язык (дискурс) из конфликтного в соглашательский — политик, создавая свой имидж, всегда обещает «сотрудничать со всеми здоровыми силами». Таким образом, из политики устранена всякая диалектика. Язык тесно связан с системой ценностей и, как считается, возникновение особого телевизионного языка привело к глубокому кризису самой категории ценностей в политике. Переход от диалектического языка к «соглашательскому» означал катастрофическое обеднение и упрощение политической жизни. Сегодня на Западе для среднего университетского профессора совершенно недоступен тот политический язык, которым владел грамотный рабочий начала ХХ века.
После смерти Франко, в 1977 г. мне случайно пришлось окунуться в политическую жизнь Испании. Писатель Юлиан Семенов заведовал там советским корпунктом и привез огромный сундук газет и журналов; он попросил меня их прочесть и помочь сделать несколько отчетов, чем я и занимался целое лето. Это было замечательное чтение — выйдя из тупой диктатуры, испанское общество наслаждалось диалектической мыслью, полными юмора и подтекста дебатами. Потом я попал в Испанию в 1989 г., когда политическая жизнь перешла на язык телевидения, но еще несла в себе старый заряд. По инерции телевидение еще стояло на «борьбе идей». Затем в течение десяти лет я наблюдаю деградацию политического языка и содержания. Самым популярным политиком в середине 90-х годов был секретарь компартии Хулио Ангита, бывший учитель. Меня поразил тип его речи, который очень ценился в Испании. Ангита говорил, как заботливый педагог объясняет урок детям-олигофренам. Как-то я имел об этом разговор с видным интеллектуалом из социал-демократом. Он сказал мне: «Ангита вынужден в своем языке откатиться на уровень анархо-синдикалистов конца XIX века, говорить о „богатых и бедных“, „добрых и злых“. Если бы он стал говорить хотя бы на уровне 30-х годов, его бы никто в Испании не понял». Вот что сделало телевидение всего за десять лет. К этому мы стремительно катимся и в России.
В
Один из отцов холодной войны, Джон Фостер Даллес в свое время сказал: «Если бы я должен был избрать только один принцип внешней политики и никакой другой, я провозгласил бы таким принципом свободный поток информации». Доктрина этого свободного потока тщательно разрабатывалась несколько лет до и после второй мировой войны и была в уже готовом виде включена в концепцию холодной войны. Впервые она была выдвинута на международном уровне в феврале 1945 г. на Межамериканской конференции по проблемам мира и войны в Мехико, потом «продавлена» через ЮНЕСКО и ООН. Она стала важным оружием США в холодной войне — прежде всего для консолидации лагеря своих союзников в борьбе против Империи зла. Параллельно расширялся «полусвободный» поток информации, ориентированный на интеллигенцию стран «советского блока».
Доктрина свободного потока информации стала обоснованием «культурного империализма» США. Она сразу была отвергнута странами социалистического лагеря, а потом и большим числом стран «третьего мира» и неприсоединившихся стран (так, в 1973 г. резкую оценку этой доктрине и практике ее применения дал президент Финляндии Урхо Кекконен). Однако на Совещании по безопасности и сотрудничеству в Европе в 1975 г. Западу удалось уломать руководство СССР. Перестройка Горбачева не просто полностью устранила все препоны, она органично включила поток информации из США в свою программу.
Техническое качество американских телепрограмм, большие усилия психологов по их «подгонке» к вкусам и комплексам конкретного зрителя делают их ходовым товаром, так что «человек массы» всех стран мира сегодня посчитал бы себя обделенным и угнетенным, если бы он был лишен доступа к этой телепродукции. Пользуясь этим, США добиваются заключения соглашений, по которым экспортируемая из США телепродукция идет «в пакете» — без права отбора. Таким образом, страны-импортеры лишаются возможности отсеивать сообщения с сильным манипулятивным воздействием. О масштабах экспорта можно судить по Латинской Америке, в страны которой США поставляют по 150 тыс. программ ежегодно. Эти программы составляют от 40 до 90% национального телевещания (достаточно сказать, что объем информационных сообщений о жизни США намного превышает объем сообщений о жизни своей страны).
Когда разрушительное воздействие на сознание превысило некоторый предел, западное общество стало его ограничивать (способность довольно быстро вырабатывать механизмы самозащиты — важное свойство гражданского общества). Возник явный конфликт общества с его собственной идеологией.
Действительно, пpизнавая метафоpу Платона о театре теней в пещере веpным отpажением сути нынешнего пpотивоpечия, идеологи неолиберализма продолжают деклаpиpовать «свободу выpажения на телевидении». Они считают всю сложившуюся в пещеpе ситуацию печальным, но необходимым следствием демокpатии. Мол, шаpлатаны имеют пpаво показывать свои дефоpмиpованные фигуpки и вещать загpобным голосом, утвеpждая, что это и есть пpавда о миpе, а пленники имеют пpаво сидеть пpикованными, впеpившись в экpан, — извиняюсь, стену пещеpы. А вот тот, кто уговаpивает, а то и гонит их взглянуть на вольный миp — антидемокpат. Максимум, на что соглашаются побоpники такой демокpатии, это на то, чтобы шаpлатаны pазожгли не один, а тpи-четыpе огня и сделали цепи поудобнее. Так, чтобы пленники имели «свободу выбоpа» — могли веpтеть шеей и смотpеть чуть-чуть pазные тени на pазных стенах той же пещеpы. Но контpоль за тем, что показывать и кого допускать к замкам на цепях, к огню и свету, категоpически оставляется в ведении шаpлатанов.
На это общество отвечает прежде всего рефлексией, возникновением
Следом начинаются процессы самоорганизации. Так, пять лет назад в США была создана ассоциация «Америка, свободная от телевидения» («TV-Free America»), которая пропагандирует «катодную абстиненцию» — воздержание от
В ответ телекомпании начали беспрецедентную рекламную кампанию, соблазняя людей просто
Когда появляется общественно мнение, происходят изменения и на политическом рынке. Показательно,