Советская цивилизация т.1

государства было бы еще хуже. Даже дефекты самого государства не подрывают его образ, т.к. чиновники тоже люди и по природе своей порочны.

Рассмотрим главные элементы (символы, образы, метафоры) советской государственной идеологии на первом этапе.

Главной обобщенной, не разлагаемой на компоненты ценностью был образ Революции. Он был сакрализован (обладал святостью) и потому не требовал рационального обоснования. Революция была представлена в идеологии как избавление, как возвращение на путь, ведущий к утраченному раю. Все, что можно было ассоциировать с контрреволюцией, подвергалось осуждению или даже уничтожению без необходимости доказывать его вредоносный характер.

С понятием революции связывались важнейшие идеалы русского крестьянства (прежде всего, земля и воля). Включив в себя в качестве основной ценности революцию, государственная идеология создала определенные трудности для самого же государства, т.к. эта ценность в массовом сознании в большой степени воспринималась как анархическая, антигосударственная. Поэтому уж на первом этапе (в 1918 г.) в идеологии все с большей настойчивостью звучит тема дисциплины, организованности, разумности. Идеологические документы низового звена государства того времени (воззваний, постановлений местных Советов и комитетов) отражают замечательное диалектическое единство двух противоположных начал.

На уровне теоретиков (прежде всего, в работах В.И.Ленина) в понимании революции разрабатывается сложная диалектика конечной цели (общество без государства) и переходного периода (построения и укрепления государства). Поставив перед Октябрем в работе “Государство и революция” задачу слома старой государственной машины, В.И.Ленин после Октября, уже как председатель правительства, с тревогой убедился, что “машина” разрушена до большевиков и стране грозит катастрофа. И в идеологии был сделан удивительно быстрый и принципиальный поворот – она становится государственной и даже державной. По этому вопросу В.И.Ленин ведет резкие споры с рядом других лидеров (например, с Н.И.Бухариным).

Вторым ключевым понятием советской идеологии была диктатура пролетариата. Термин этот, введенный Марксом в 1852 г., не был достаточно разработан, в России он употреблялся как метафора, без придания ему конституционного значения [44]. Его эмоциональная окраска менялась в зависимости от обстановки. Сразу после Октября диктатура пролетариата (в союзе с крестьянством) понималась как власть абсолютного большинства, которая сможет поэтому обойтись без насилия – с таким основанием отпускались под честное слово юнкера и мятежные генералы. По мере обострения обстановки упор делался на слове диктатура, и метафора использовалась для оправдания насилия.

Главное, что в советской идеологии это понятие не имело классового смысла (независимо от классовой риторики). К неклассовому пониманию “диктатуры пролетариата” крестьяне были подготовлены самой их культурой. Она воспринималась как диктатура тех, кому нечего терять, кроме цепей – тех, кому не страшно постоять за правду. Пролетариат был новым воплощением народа, несущим избавление – общество без классов. Столь же далеким от марксизма было представление о буржуазии. М.М.Пришвин пишет в «Дневниках» (14 сентября 1917 г.): “Без всякого сомнения, это верно, что виновата в разрухе буржуазия, то есть комплекс “эгоистических побуждений”, но кого считать за буржуазию?.. Буржуазией называются в деревне неопределенные группы людей, действующие во имя корыстных побуждений”.

Н.А.Бердяев в книге “Истоки и смысл русского коммунизма” писал: “Марксизм разложил понятие народа как целостного организма, разложил на классы с противоположными интересами. Но в мифе о пролетариате по-новому восстановился миф о русском народе. Произошло как бы отождествление русского народа с пролетариатом, русского мессианизма с пролетарским мессианизмом”.

Таким образом, советская государственная идеология была национальной – нисколько не вступая при этом в противоречие с интернациональной риторикой. Дело в том, что национализм крестьянского мышления имеет иную природу, нежели национализм гражданского общества (само слово национализм, взятое из западного лексикона, надо понимать условно, вернее было бы назвать его народность). Здесь не годится простое деление “буржуазный национализм – пролетарский интернационализм”, принятое в марксизме. Крестьянство восставало против капитализма, движимое не только социальным, но и национальным чувством – как против космополитической силы, уничтожающей самобытность [45].

Русскими коммунистами понятие национализма для культурных условий России не разрабатывалось. Для нас было бы важно знать труд китайского революционера Сунь Ят-сена “Три народных принципа”, где он развил понятие национализма как основы государственной идеологии Китая. Для него национализм есть “принцип единой государственной семьи (нации)”. Это – совсем не то, что национализм классового общества, образующего государство-нацию. У Сунь Ят-сена национализм не только не противоречит интернационализму, но и служит ему необходимым условием: “национализм – это то сокровище, которое предопределяет существование человечества”. Сунь Ят-сен писал, что только если Китай вновь обретет сокровище национализма, он “станет фундаментом интернационализма в Азии – так же, как русские стали им в Европе”.

Если за риторикой Ленина о союзе рабочего класса и крестьянства в России и о возможности построения социализма в одной стране видеть суть, то она именно в возрождении державного русского национализма (c особой остротой спор по этому вопросу вспыхнул позднее, между Сталиным и Троцким). Оппоненты Ленина поняли это быстро. Один из лидеров Бунда М.Либер (Гольдман) писал в 1919 г.: “Для нас, “непереучившихся” социалистов, не подлежит сомнению, что социализм может быть осуществлен прежде всего в тех странах, которые стоят на наиболее высокой ступени экономического развития – Германия, Англия и Америка… Между тем с некоторого времени у нас развилась теория прямо противоположного характера… Эта теория очень старая; корни ее – в славянофильстве”.

На Западе оценки были еще жестче. Один последователь К.Каутского, писал: “Внутреннее окостенение, которое было свойственно народам Азии в течение тысячелетий, стоит теперь призраком перед воротами Европы, закутанное в мантию клочков европейских идей. Эти клочки обманывают сделавшийся слепым культурный мир. Большевизм приносит с собой азиатизацию Европы”. Это – признание краха западнического крыла в большевизме. Под “мантией” марксизма большевики скрывали национализм, проект возрождения особой, незападной цивилизации – России.

Позднее Н.И.Бердяев в упомянутой выше книге о русском коммунизме также подчеркнул: “Большевизм гораздо более традиционен, чем принято думать, он согласен со своеобразием русского исторического процесса. Произошла русификация и ориентализация марксизма”.

Что касается представлений большевиков о России, то с самого начала они видели ее как естественную, исторически сложившуюся целостность и в своей государственной идеологии оперировали общероссийскими масштабами (в этом смысле идеология была “имперской”). В 1920 г. нарком по делам национальностей И.В.Сталин сделал категорическое заявление, что отделение окраин России совершенно неприемлемо. Военные действия на территории Украины, Кавказа, Средней Азии, всегда рассматривались как явление гражданской войны, а не межнациональных войн. Это нисколько не противоречило идее “национальной справедливости”, т.к. считалось, что собирание всех частей России в “республику Советов” решает и эту задачу.

Третьим ключевым символом советской идеологии первого периода был коммунизм. Никакого конкретного воплощения в осязаемые, земные формы жизнеустройства это понятие тогда не имело. Коммунизм представлялся как жизнь в условиях всеобщего благоденствия, изобилия, в братском единстве и без государственной власти. Это была утопия возврата к общине, что и было верным пониманием слова “коммуна”.

Усложнять идеологию теоретической разработкой понятий коммунизм и социализм в тот период не требовалось, да и не было возможности. Понятие социализма, не развитое и почти не употребляемое классиками марксизма, понадобилось идеологам советского государственного строительства позже, когда с поражением революций в Германии и Венгрии стало очевидно, что придется “строить социализм в одной стране”. Тогда пришлось от утопии мировой революции и коммунизма спуститься на землю России и создать