банальная фраза Мичурина: “
Таким образом, культурная подготовка к атаке на советские “большие программы” доходила в своем разрушительном действии до уровня “элементарных частиц” цивилизации, буквально до отрицания любого акта труда. Ибо труд и есть деятельность по “взятию милостей у природы” – целенаправленная деятельность по преобразованию природы в целях удовлетворения потребностей человека.
Вернемся к нашему объекту – программе “поворота рек”. В ходе кампании против этой программы были интенсивно использованы произведения писателей, отражавших извечную трагедию столкновения личности (“маленького человека”) с цивилизацией, с потребностями общества, вынужденного даже для своего выживания изменять окружающую среду в больших масштабах. Многие такие произведения несли в себе более или менее явный антицивилизационный мотив. При этом они не поднимались до диалектического осмысления трагедии (как это сумел сделать А.С.Пушкин в “Медном всаднике”), а концентрировали все внимание на бездушности прогресса и его носителей. В идеологических кампаниях перестройки этот мотив эксплуатировался с огромным перебором и, к сожалению, сами писатели редко охлаждали своим словом эту демагогическую страсть.
Так, на первый план тогда была выдвинута повесть В.Распутина “Прощание с Матерой”. Прекрасное произведение стало инструментом манипуляции сознанием. Само слово “
Пресса, не приводя конкретных данных и даже суждений, сумела с помощью намеков и эмоциональных вскриков создать впечатление, будто в целом строительство в СССР водохранилищ было разрушительной программой и привело к затоплению огромных ценных угодий и бесчисленных культурных ценностей.
На деле в СССР было создано около 4 тыс. водохранилищ, вмещающих 1200 куб.км воды. Они позволили резко улучшить окружающую среду, построить большую систему водных путей, урегулировать сток множества рек, получать огромное количество электроэнергии и орошать 7 млн. га земли. Как сказано в одном из академических трудов, “подавляющая часть водохранилищ, как показал опыт длительной их эксплуатации и изучения, успешно выполняет свои функции, и положительный эффект на несколько порядков превосходит размеры ущерба, причиненного созданием водохранилищ”.
Что касается затопления ценных угодий, то реальность такова. При строительстве водохранилищ было затоплено 0,8 млн. га пашни из имевшихся в СССР 227 млн. га. Конечно, и 0,8 млн. га немало, но надо же ввести какую-то меру. Ею может служить тот факт, что за 80-е годы только в Нечерноземье РСФСР из-за нехватки трудовых ресурсов выбыло из оборота и заросло кустарником 4 млн. га пашни. А сколько пашни заросло кустарником в ходе нынешней рыночной реформы? По всем республикам СССР у меня данных нет, а в РФ заброшено 30 млн. га сельскохозяйственных угодий.
Сегодня, когда на “чуть посвежевшую” голову читаешь как материалы самой программы, так и выступления борцов, начиная с Залыгина, поражает чудовищное искажение в кампании сути вопроса и умолчание самых необходимых для понимания сути фактических данных. Если попытаться кратко выразить принципиальное требование противников программы, то оно оказывается полностью абсурдным. Оно ведь выглядит так: “Не троньте северные реки!”. Отвергался не конкретный технический проект (место преодоления водораздела, схема каналов и водохранилищ и т.д.), а именно сама идея “преобразования природы”.
По сути, вопрос ставился до предела фундаментально: “Не троньте Природу!”. Причем эта предельная фундаментальность превращалась именно в предельную абсурдность потому, что касалась воды и звучала почти буквально как “Не троньте воду!”. Организаторов кампании якобы возмущала сама идея перемещения воды в пространстве. Как это так – взять воду в Оби и переместить на Юг! Мол, Бог направил Обь на Север, так не троньте. И запрет этот звучал настолько тоталитарно, что никогда в нем не вставал вопрос о количественной мере. Дескать, вы хотите слишком много взять из Оби, возьмите поменьше. Запрет был абсолютным, но никто не спросил: а пойти к колодцу, вытащить ведро воды и отнести домой – разве не такое же изъятие и переброска воды? Где предел количества и расстояния, который вы накладываете на переброску? Нет, в таком ключе говорить не позволили.
Красноречива такая сторона дела: во всей дискуссии не было сказано об исторических корнях программы. Дело было представлено таким образом, будто “проект века” есть типичное порождение технократического советского (“сталинского”) плана преобразования природы, который имел логическим следствием опустошение земли, высыхание Аральского моря, Чернобыль и ликвидацию “неперспективных деревень”. Борьба против “поворота рек” сразу стала трактоваться как мессианская борьба против Голиафа “административно-командной системы”.
В действительности проект переброски воды из бассейна Оби и Иртыша в бассейн Аральского моря был предложен выпускником Киевского университета Я.Г.Демченко (1842-1912) в 1868 г.[28] Вернее, эту идею он впервые изложил в седьмом классе 1-й Киевской гимназии в конкурсном сочинении “О климате России”. В 1871 г. вышла книга Демченко “О наводнении Арало-Каспийской низменности для улучшения климата прилежащих стран”, а в 1900 г. вышло второе, переработанное издание книги под тем же названием. Свою записку в Русское географическое общество, в которой он предлагал начать топографические работы, Демченко закончил словами: “Придет время, когда русские будут дрожать над каждым клочком годной земли, подобно французам и голландцам”.
Как и в случае многих других больших программ, в царское время возможности реализации этого проекта не было, банкам большие программы развития России тоже были не нужны. Газета “Биржевые ведомости” писала: “Мы советовали бы г. Демченку всю выручку за свою книжку пожертвовать в основной фонд “для наводнения Арало-Каспийской низменности”, – тысяч через пять-десять лет капитал этот с процентами, конечно, будет достаточен для того, чтобы сочинить потоп Европы и Азии”.
Сразу после Октября исходить в жизненных целях стали не из капитала с процентами, и проект приобрел актуальность. Таков был интерес к нему, что уже в гражданскую войну делались попытки послать экспедицию в Сибирь. Из-за нехватки средств водораздел осмотрел только один инженер, который дал заключение о “возможности захвата сибирского водосбора для обводнения Иргиз-Тургайского района”. Затем был разработан целый ряд проектов, и с 60-х годов началась планомерная научная работа над программой.
Таким образом, запомним этот факт: в конце 80-х годов ХХ века политизированные интеллектуалы начали бурную кампанию против программы, которая вынашивалась научной и общественной мыслью России с 60-х годов XIX века. Но представили они эту программу как порождение “тупой советской системы”. Это примечательный штрих.
Но вернемся к фактам. Вода – один из важнейших факторов окружающей среды и едва ли не важнейшее природное сырье для производственных целей. К концу 80-х годов в СССР за годы советской власти объем промышленной продукции вырос в 200 раз, площади орошаемых земель в 5 раз, потребление воды жителями городов выросло до очень высокого уровня в 300 л на человека в сутки. В связи с этим изъятие воды из рек возросло в 8 раз – до 500 куб.км в год. Это примерно 10% речного стока, из которых около половины возвращается в реки. Запасы воды вроде бы велики, но распределены они неравномерно – 80% потребности в воде были расположены в СССР на территории, где сосредоточены 20% водных ресурсов. Таким образом, принципиальное отрицание перераспределения воды между бассейнами – полнейшая нелепость.
В кампании против “поворота рек” было не только умолчание об исторических корнях данной
